Отшельник

Стоял грустный, задумчивый, слезливый октябрь. Небольшой поселок, раскинувшийся на берегу северного моря, казалось, весь был пропитан осенью – небольшие разноцветные дома уныло глядели на мир грустными глазницами окон, машины, даже самые дорогие и роскошные, проезжали по улицам тише, чем обычно, будто стыдились своего великолепия среди этого уныния. Под стать были и люди – в куртках, свитерах и вязаных шапках, они шли по улицам, не оглядываясь по сторонам. Даже возле единственной пивной не было обычного оживления, никто не стоял у дверей, не делился последними впечатлениями. Большинство посетителей молча мочили усы в пивной пене или задумчиво сосали трубки, выпуская под потолок густые клубы дыма, который, как будто поддавшись общему настроению, не взлетал веселыми летними облачками, а клубился медленными серо-сизыми пластами. То же самое уныние было и у дверей – кучка бородатых мужчин разного возраста стояли под крыльцом и мрачно смотрели куда-то вдаль, позабыв про традиционные разговоры про рыбалку, футбол, политику, или на худой конец, женщин.
Но внезапно их глаза загорелись, морщины на обветренных лицах разгладились – по улице шла девушка. Высокая, стройная, с идеально прямыми ногами, высокой, немаленькой, но и пошло большой грудью, она медленно шла по улице к морю. В черных джинсах, коротких замшевых сапогах на плоской подошве – при ее росте и ее ногах ей не требовались высокие каблуки, в черной кожаной курточке,  в карманы которой она глубоко засунула руки – от этого куртка натянулась на ягодицах, еще четче обрисовывая манящие полукружья, от которых у любого нормального мужчины перехватило бы дыхание. По спине девушки почти до талии спускался хвост роскошных, черных как смоль густых волос – они были перехвачены в нескольких местах серебряными шнурками – казалось, на спине девушки пригрелась черно-серебряная змея. Но что больше всего будило в мужских сердцах их первобытные инстинкты – так это глаза девушки. Огромные, черные, жгучие, они глядели из-под густых и длинных ресниц и в них было столько озорства, от них веяло такой вседозволенностью и доступностью, что доброй половине мужского населения поселка хотелось то ли обнять ее, то ли изувечить – настолько порочными были эти глаза, и настолько порочными желания пробуждал этот откровенно насмешливый и бесстыжий взгляд.
Неудивительно, что несколько молодых и наиболее смелых, а может наглых, а может самоуверенных, а может, просто глупых парней увязались за ней. Нарочито громко разговаривая и смеясь, они шли в десятке шагов позади девушки, кто согнувшись и раскорячив ноги, кто-то напротив, выпячив грудь, кто-то же шел, размахивая руками – в общем, кто как умел, так и демонстрировал свою мужскую силу и привлекательность. Но самое интересное было в том, что никто из них не решался догнать девушку и завязать с ней знакомство.
К ее чести надо сказать, что девушка не обращала никакого внимания на толпу молодых самцов, окруженных облаками бушующих гормонов и феромонов. Она так же медленно дошла до конца улицы и остановилась у ограды – дальше было море. Она мельком посмотрела вниз, на серые волны, мерно плескавшие в гранитную набережную, затем подняла глаза. В трестах метрах от побережья высился небольшой островок – шагов сто в длину и около шестидесяти в ширину – угрюмые, изломанные скалы, никакой растительности кроме мхов и лишайников. Лишь в одном месте, видимо, было свободное пространство – из-за огромного камня чуть виднелась крыша небольшого дома, да на берегу, подальше от воды лежала лодка.
Девушка долго и пристально смотрела на остров. Затем она повернулась к парням, облепившим перила ограждения с двух сторон от нее.
- Кто там живет, на острове? – спросила она, не обращаясь ни к кому конкретно.
- Один чудак, - ответил наиболее быстрый.
- Кто он?
- Мы не знаем, - парень с рыжими ресницами и наглым взглядом подошел поближе. – Он редко бывает на берегу, иногда раз, иногда два в месяц, приплывает за продуктами. А зачем он тебе, крошка? – парень пошел напролом.
- Сможешь отвезти меня на остров? – девушка смотрела на парня таким взглядом, что у того на лбу появилась испарина.
- Сейчас, - ответил он хриплым голосом. – Пойдем к причалу, там у меня лодка.
Провожаемые горящими от зависти и бессилья взглядами, они направились к лестнице, ведущей вниз – к волнам и небольшому причалу, где были густо пришвартованы рыбацкие катера и лодки.
Через пятнадцать минут лодка коснулась галечного берега. Девушка поднялась.
- Тебя подождать? – парень, ожидавший приятной беседы во время плавания, был растерян – за все время, пока лодка плыла к острову, девушка не ответила ни на один его вопрос.
- Не стоит, - парню показалось, что на него уставились глаза змеи – настолько безжизненными и холодно-равнодушными стали ее глаза – огромные, немигающие, без зрачков, может быть, неразличимых из-за цвета глаз. Чувствуя, как по спине поползли мурашки, парень быстро оттолкнул лодку от берега и на всех парах погнал обратно.
Девушка же, даже не посмотрев на него, медленно направилась по еле видной тропинке к домику. Небольшой, по всей вероятности, однокомнатный дом был под низенькой зеленой крышей, обшит дешевым бежевым пластиком, на единственном окне были видны трогательные белые занавески. На подоконнике ярко-красная герань сидела в глиняном горшке, рядом лежал упитанный рыже-белый кот. Он без всякого удивления посмотрел на неожиданную гостью, но не пошевелился, когда она постучала в дверь. Впрочем, видимо, вообще никто не пошевелился, так как дверь девушке никто не открыл. Постояв немного и постучав еще, девушка посмотрела по сторонам. Тропинка, приведшая ее к дому, огибала дом и скрывалась за углом. Пройдя несколько шагов, девушка увидела нечто вроде полянки – скалы с трех сторон, подковой, окружали дом и площадку за ним. Девушка осмотрела эту полянку, всю фиолетово-зеленую от лишайников, сплошь покрывавших камни. Почти посередине, в кольце из аккуратно уложенных небольших камней пробивался ручей, стекая в какое-то подобие небольшого прудика, также обложенного камнями, но уже побольше. Из пруда в дом уходила тонкая трубка. А тропинка, обогнув пруд, превращалась в лестницу, вернее, ступени, вырубленные в скале. Проследив их взглядом, девушка увидела вверху небольшую расселину, вернее, трещину в скалах. Она без страха протиснулась в нее и вышла на небольшую площадку уже со стороны моря – видимо, она была сделана человеческими руками – почти круглая площадка была наполовину вырублена в скале, в стороне, обращенной к морю был широкий и высокий, до груди, парапет. Надо сказать, что с этого места открывался идеальный вид на осеннее, ленивое и холодное море.
В дальнем конце площадки, на широкой и длинной скамье, также вырубленной из скалы, сидел полноватый мужчина с зачесанными назад черными волосами. Одетый в полинявшие джинсы, старый свитер и куртку без рукавов из овечьей шкуры, он без всякого удивления окинул девушку взглядом и продолжил дальше любоваться морем, изредка стряхивая пепел с сигареты – мужчина курил.
Но зато девушка рассматривала его очень пристально. Только взгляд ее глаз стал совсем другим, нежели там, на берегу. Она смотрела на него с любопытством, удивлением и даже с легкой грустью.
- Здравствуй, Мархад, - сказала она наконец.
- Здравствуй, - мужчина привстал, вытащил из-под себя сложенный вдвое плед и развернул его. – Садись.
Девушка села. Некоторое время оба молчали – девушка положив руки в перчатках на колени, мужчина – занятый своей сигаретой.
- Неплохо выглядишь, - мужчина чуть повернул к ней голову, буквально на миг. – Готов поспорить, на ближайшие две недели ты станешь единственным объектом для яростных мастурбаций. Никто из местных рыбаков не пытался тебя изнасиловать?
Девушка улыбнулась без всякой обиды.
- Умеешь ты говорить комплименты, Мархад, - он равнодушно пожал плечами. – А изнасиловать – нет, не пытались. Правда, один очень жаждал познакомиться поближе.
- Не тот ли, кто потом поплыл обратно быстрее своей лодки? – спросил мужчина, прикуривая одну сигарету от другой. – Я слышал шум мотора. Чем это ты его так напугала? Наверное, подарила ему свой взгляд?
- Да, пришлось посмотреть, иначе бы он увязался за мной, - девушка снова улыбнулась.
- Не увязался бы. Это частная территория, на берег можем выходить только я и хозяин острова. Остальные – только при чрезвычайных ситуациях, тщательно прописанных и по решению суда.
Девушка оглянулась.
- Кстати, а что это место?
Мужчина ухмыльнулся.
- Один мой друг, видимо, в припадке безумия, купил остров три года назад. И потом, придя в себя, три года ломал себе голову, размышляя, что с ним делать. А потом появился я и попросил здесь пожить. Друг был настолько рад, что назначил мне на радостях самую низкую арендную плату, на какую только согласилась моя совесть. Вот я и живу тут уже полтора года.
- И как ты живешь? – девушка задумчиво смотрела на него.
- Хорошо живу, - ответил мужчина, глядя на море. – Нормально. Построил себе домик, купил два дизель-генератора, моторную лодку… Иногда отправляюсь на берег за продуктами – хлеб, мясо, овощи, консервы, соль, крупы… Сигареты покупаю, топливо для генераторов… Человеку, в сущности, нужно совсем немного для жизни, - он улыбнулся.
- А деньги? – спросила девушка тихо.
- А что деньги? – мужчина откинулся назад. – Говорю же, мне нужно совсем немного, только на продукты и на аренду острова. Электричество у меня свое, вода – из родника, кстати, удивительно, откуда он вообще тут взялся… Стряпаю я себе сам, одежду не покупаю, потому что мне некуда ее одеть, для стирки есть стиральная машина, а для души – телевизор и книги. Так что, трат практически никаких. Если так жить, то моих сбережений хватит еще лет на шестьдесят. А учитывая, что мне уже сорок и до ста я точно не доживу, то можно не беспокоиться.
Девушка внимательно слушала его.
- И ты здесь живешь один? Нигде не бываешь, никуда не ходишь?
- Живу один, с котом Огурцом, - мужчина улыбнулся. – Он такой же анахорет, как и я – ему хватает этого клочка суши для счастья… И мы никуда с ним не ходим, только вот на берег изредка, когда кончаются продукты. Раза два в месяц.
- Чем же ты занимаешься? – удивленно спросила девушка.
- Читаю… - глухим голосом ответил мужчина. – Читаю, думаю, смотрю телевизор… Часто сижу тут и смотрю на море… А знаешь, - оживился он, - особо скучать да бездельничать не приходится, особенно, когда живешь один. Хлопоты по дому, готовка, стирка, уборка – иногда даже покурить особо не удается, - закончил он с улыбкой.
Девушка хотела его о чем-то спросить, но видимо, передумав, поднялась и подойдя к парапету, стала смотреть на море.
- Оторвался от мира… - произнесла она.
- Да, - мужчина подошел к ней. – Оторвался и ничего не знаю, и ничего с миром не связывает. Впрочем, - поправился он, - знаю, я же смотрю телевизор.
Он посмотрела на него.
- А есть что-то, чего ты не знаешь, но хотел бы узнать?
Он задумался.
- Сначала ты расскажи мне о том, о чем я должен знать, - сказал он наконец.
Она вздохнула.
- Долго рассказывать не буду. Лени, Гуди, Маэль, Меле и еще очень и очень многие счастливы и живут своей жизнью.
- Я рад за них, - абсолютно спокойно ответил мужчина.
- Это не то, что ты хотел узнать? – девушка удивилась.
Мужчина опять равнодушно пожал плечами.
- Никто из них не вспоминает обо мне, - ответил он. – Так зачем мне о них знать? Я и сам давно забыл о них.
- Откуда ты знаешь, что не вспоминают? – девушка повернулась к нему всем телом. – Почему ты так решил?
Мужчина долго смотрел на море.
- Можно помнить, а можно помнить, - сказал он грустно. – Может быть, они меня помнят, может быть, вспоминают, может даже говорят обо мне… Мол, вот, был такой человек, делал то-то, говорил то-то… Был таким-то… Но это не значит помнить… Помнить – это когда не забываешь, когда не вспоминаешь от случая к случаю… Когда лежишь ночами и думаешь, думаешь о человеке – где он, как он, стараешься представить, что он делает, о чем думает… А я знаю, что ни одна из них так обо мне не думает… Так что, зачем я должен о них помнить?
- А Наи ты помнишь? – спросила девушка холодно.
- А она меня?
- Ты ее помнишь? Вспоминаешь о ней? – девушка, казалось, и не слышала его вопроса.
Он низко опустил голову. С Наи он расстался полтора года назад, через полтора года совместной жизни – они сели на кухне и просто спокойно поговорили. Вернее, говорил он – рассказал, что думает, чего хочет. Она сидела и слушала – опустив глаза, не сказала ни одного слова. А утром он ушел, а она проводила его с заплаканными глазами.
- Ты пришла напомнить мне о ней? – спросил он глухо.
- Нет, - ответила она. – Я пришла спросить, зачем ты решил жить вот так.
- Зачем… - не то переспросил, не то сказал он. – Зачем… Наверное, потому что устал… Устал жить и чего-то ждать, на что-то надеяться… А еще устал от себя, от собственного комплекса неполноценности…
- Да? – в голосе девушки слышались ехидные нотки.
- Не ерничай… - вздохнул Мархад. – А если что – я тебя не держу, могу отвезти обратно. Ведь я тебя не звал.
- Не обижайся, - девушка посмотрела на него. – Просто расскажи, зачем ты решил стать отшельником.
- Мне так спокойнее, - Мархад задумчиво смотрел на море. – Понимаешь, просто спокойнее. Так и тут никто не заденет меня, никто не растревожит мне душу. Мне не придется решать чьи-то проблемы… А самое главное – я не могу тут ни в кого влюбиться. В каждую, кому я помогал, я влюблялся – влюблялся нежно, страстно, по уши…
Перед глазами Мархада вереницей проходили лица тех, с кем его свела жизнь. Он помнил каждую из них, помнил до мельчайших подробностей их лица, руки, губы. Странно, но единственное, чего он никогда и никак не мог запомнить – это цвет глаз. Даже теперь, по прошествии скольких лет он мог навскидку сказать, у какой девушки где на теле была родинка, но цвет глаз он не помнил. А еще он помнил, как любил их, как хотел сделать так, чтобы им было хорошо и спокойно. Сколько и как мог он так и делал. А потом ему приходилось с ними расставаться, и он отпускал их, затая боль и обиду в самой глубине грустных глаз, пряча гримасу отчаяния за грустной улыбкой. Почему они уходили от него? Почему выбирали или предпочитали других? Он часто думал об этом и приходил только к одному выводу – наверное, что-то было, или чего-то не было в нем самом.  Может, в нем не было той мужественности и той отчаянности, которые так манят женщин? Или он был слишком добрым и мягким? Или потому, что он очень редко позволял себе высказать, проявить свои чувства? Он не знал. Но одно он знал точно – все, что он ни делал, выходило так глупо, беспомощно и неуклюже, что часто у него просто опускались руки и он сотни раз говорил себе, что больше ничего такого не будет делать.
- А с чего ты решил, что ты ничего не можешь делать нормально? – спросила девушка.
- А что я сделал нормально? – переспросил он.
Девушка молчала и он продолжил:
- Я считаю себя неуклюжим и не вызывающим доверия. А еще – слишком заумным, скучным и не от мира сего. В наше время и в этой жизни преобладают альфа-самцы, настало их время. Я не виню женщин, которые предпочли мне кого-то. Они делали это не со зла, они не могут управлять своими гормонами, своим подсознанием. Против законов природы не пойдешь, нельзя обвинять женщину за ее инстинкт, который диктует ей, кого выбирать в потенциального партнера. Ведь она ищет идеального партнера, идеального защитника и идеального отца потомства. Как можно на такое обижаться? Просто, - он закурил сигарету, – просто больно в очередной раз убеждаться в том, что ты не подходишь. А потом мучиться из-за этого, переживать. Вот я и решил жить так, в одиночку, без всякой связи с людьми. Мне так спокойнее, не нужно убеждаться на каждом шагу в своей неполноценности.
- И как? – спросила девушка. – Тебе так спокойнее?
- Да, - ответил он сразу. – Мне так намного спокойнее. Не чувствую себя обманщиком, как в случае с Наи. Она терпела меня полтора года, все на что-то надеялась, к чему-то стремилась, о чем-то мечтала. А я так ничего и не сделал – как ты думаешь, каково это было ей? И я решил, что лучше будет уйти, пока еще она молода, пока я еще не загубил всю ее жизнь. Тут, на этом острове никто уже не сможет сделать мне больно, а самое главное – я никому не причиню зла или боли. Я думаю, так честнее.
- Решил убежать? – темные глаза девушки потемнели еще больше.
- Да, - он докурил сигарету и прикурил от нее новую. – Я всю жизнь убегал от трудностей. Убежал и в этот раз, не смог найти в себе силы и изменить что-то в себе или в своей жизни. Зачем мне в очередной раз прятаться за спины женщин, которые мне верят и которые меня любят? Я устал уже разочаровывать людей. А тут я ничего такого просто не смогу сделать, ибо общаюсь только с продавцом магазина и владельцем бензоколонки, а они оба – мужчины. Но даже с ними я разговариваю только о товарах и бензине.
- Неужели ты не хочешь простой любви? – спросила девушка. – Простого женского тепла и участия?
- Кто же ее не хочет, - грустно сказал Мархад. – Я тоже очень хочу, очень… Но я уже гоню от себя такие мысли и желания. Потому что, во-первых, я не верю, что такая найдется, а во-вторых, даже если и найдется, все равно через некоторое время разочаруется во мне. И что потом? Хорошо, если уйдет, а если решит остаться? Снова чувствовать себя никчемным обманщиком? Все понимать, но ничего не делать, не пытаться что-то изменить? Нет уж, уволь… Лучше я так, один буду жить, на острове…
- Решил твердо? – спросила девушка после короткого раздумья.
- Да, - ответил он. – Вряд ли кто-нибудь сможет меня переубедить. Я даже думаю, что если сюда заявится какая-нибудь девушка, я под благовидным предлогом выставлю ее с острова. Не хочу больше страдать или причинять страдания другим.
- Ну хорошо, - девушка поднялась. – Живи как знаешь и как тебе хочется.
- Тебя проводить? – Мархад поднялся следом.
- Нет, - улыбнулась девушка. – Ты же знаешь, кто я. И знаешь, что мне не нужны лодки, ни какой другой транспорт. Да и видеть этих похотливых, наглых и в то же время нерешительных самцов на берегу видеть не хочу. Прощай, - она пожала его руку, затем подошла к парапету и растаяла в воздухе.
Мархад еще некоторое время постоял, глядя на море. Затем медленно спустился вниз и вошел в дом. Толстый рыже-белый кот медленно поднял голову и посмотрел на него. Мархад погладил его по голове.
- Ну что, Огурец? – спросил он с улыбкой. – Будем жить дальше?
Кот замурлыкал.
- Да, ты прав… - Мархад гладил кота и смотрел ему в глаза. – Ты прав, так лучше и спокойнее… Не стоит ждать любви и чудес… Я сотворил их так много, что теперь знаю – чудес не бывает… И никто нас не полюбит, никто не станет тем человеком, ради которого захотелось бы стать другим человеком… Все хотят чего-то от меня, все чего-то требуют, а я, выходит, не имею права ожидать чего-то от других… Странная штука жизнь… Так что, Огурец, устал я жить ради других, не получая ничего взамен… Разве что кроме упреков и обид… Хватит… Надо и для себя пожить наконец… Без нервотрепки и человеческой глупости и жестокости… - Он немного подумал. - Ну, - оживился он. – Давай-ка приготовим обед, я проголодался.
Снаружи, в окно было видно, как он хлопочет у плиты, а рядом, на столе лежит кот. Двое мужчин, один в темно-зеленом пальто и такого же цвета котелке, другой – весь в белом, в белом плаще и белой меховой шапке, стояли и смотрели на него. Затем мужчина в белом пошел по тропинке наверх, к площадке в скалах. Мужчина в зеленом безропотно проследовал за ним. Поднявшись, они уселись на скамейку.
- Три года прошло, - сказал мужчина в зеленом. – Сыграем?
- Он выдохся, - ответил ему человек в белом. – Ты разве не видишь? Зачем он тебе?
Мужчина в зеленом немного подумал.
- Да, выдохся, - сказал он. – И что ты думаешь с ним сделать?
Вместо ответа мужчина в белом подошел к парапету.
- Я знаю, - сказал он, - я знаю, есть человек, который сейчас видит нас, который рядом с нами, который слышит мои слова. И я хочу спросить этого человека, я обращаюсь к вам, неведомый мне слушатель – у вас достаточно сил и смелости, чтобы выдумать новую историю, новую сказку - но уже для Мархада?