Природа сплошной наливается тенью,
И тень, оживая, встаёт на носок...
И слышно до капельки, как по растенью
Из мутных корней пробирается сок.
Он бродит в потёмках, он выхода ищет,
То прямо толкнёт, то правей, то левей...
И вдруг перед ним на берёзе засвищет,
Как будто окно распахнёт, соловей.
То трелью, то дрелью, то лешевой дудкой,
То выкинет разом двенадцать колен...
Певец захолустья с натруженной грудкой
Берёт своим горлом вселенную в плен.
В берёзовых рощах, где корни корявы,
Где с неба стекает вороний помёт.
Всю ночь напролёт он поёт не для славы,
А он от рождения славно поёт.
И даже болотные скользкие гады,
Свернувшись в кольцо, забывают про яд,
И слушая сладкие эти рулады,
Головками «смирно» по кочкам стоят.
Лишь только однажды потужится филин
Издать свой недобрый, хохочущий крик,
Но мощною песней подрублен, подпилен,
Он ухнет во тьму, будто дуб-вековик.
И снова по звёздам, по гнёздам, по норам
Горячая песня поводит плечом:
То лёгким диезом, то грустным минором,
То скрипнет, случайно, скрипичным ключом.
К утру соловей, притомившись, умолкнет
И голос под серое спрячет сукно...
Как будто Всевышний возьмёт и защёлкнет
До следующей ночи в природу окно.
1998