Да, сын мой, наконец, я за себя спокоен.
Остаток дней своих я буду с вами жить.
Пора бы мне к влюбленностям убавить свою прыть.
Ведь ты родную мать ценить не перестанешь,
Гордыню неприятствия ко мне почти уже ты не питаешь.
Но поднимается так часто нежности твоей волна.
Судьба, ты Господа сестра, мне свыша твоя благость вручена.
Теперь мы сможем с блеском совершать дела любые.
Аида, мать твоя и сын мой, Всеволод, вы для меня святые.
Любовь Аидина ко мне от взоров не таима.
Послушай сын, ведь и отцом она твоим любима.
Блуждали долго меж дверей, что были на года для нас закрыты.
Ростила мать одна тебя без помощи мужчин, любовной свиты.
Нет, нет, еще гнетет тебя пустое опасенье,
Но если бы во мне росло к Аиде охлажденье!
Ан, все наоборот. Иное лишь растет.
*
Чу! Открываю двери и внезапно мы войдем.
Блаженство рая для себя мы навсегда найдем.
Любить я буду женщин и иных, таков удел мой беззаботный.
Но сын и мать его есть святость для меня, причал мой родный.