Эта цельность известна науке под именем цапля:
золотистое облако перьев на хрупком скелете
попирает булыжники лапкой, похожей на грабли,
по-принцессичьи грезя о вечном тропическом лете.
А вон то совершенство зовётся по-нашему зебра.
Как оно там само себе кличет, наука не знает.
Ни один живописец не создал такого шедевра, —
лишь огонь африканского солнца да воля степная.
Гну — не гнусен нисколько, в нём скрыта могучая ярость
диких стад, против коих и лев одинокий бессилен.
Эта мощь первобытная некогда нарисовалась
на пустынной земле в век исхода гигантских рептилий.
Спит гепард, распростёршись как карта Евразии древней
— от камней Анатолии до калёных песков Туркестана.
Морда Сфинкса взирает на пёстрые горные гребни,
а на брюхе застыла белёсая соль океана.
Сотни сущностей сонно глядят сквозь ограду
на снующих, жующих, кричащих двуногих приматов,
возомнивших себя господами вселенского сада
и воздвигших свои города, дикий мир за решётку упрятав.
Только кто кому более нужен — они ли нам, им мы?
Восхищаясь их самостью, стоим ли мы восхищенья?..
Чёрный лебедь в спокойствии невозмутимом
проплывает поверх небоскрёба и рушит мираж отраженья.