2 И я повёл старушку к железнодорожному переезду. Миновав станцию «6 километр»
И пройдя сквозь туннели, проложенные под железнодорожной насыпью, мы подошли к одиноко стоящему ларьку.
Увидев магазин, старушка радостно закивала головой. И сказала: «Там дальше клуб».
Я мотнул головой в знак согласия. И сознание того, что старушка скоро будет дома обрадовало меня. Вот показалось двухэтажное здание клуба Коксохимического завода. И сам Коксохимический завод возвышался, как великан, окуривая цветастыми дымами здешние домики.
Теперь старушка шла увереннее. Но я решил проводить её до самого дома и посмотреть,
кто отпускает эту старуху одну.
Уже давно остался позади Коксохим. завод и лес в серой вечерней дымке вырисовался
впереди. Мы шли по крутому берегу речки чёрной от городских сточных вод. И порывы ветра обдавали нас густым, тяжёлым запахом.
Тем временем тропинка нырнула в лес и упёрлась в хатку. Я помог открыть калитку.
Двор был запущен.Тёмные отсыревшие доски, покрытые густым зелёно-бурым мхом – хата словно приподнялась на дыбы, зияла рёбрами дранки из под обвалившейся штукатурки. Я постучал пальцем в доисторическое оконце. Но услышал голос старушки: «Не стучи, там никого нет!» Старушка достала ключ. Отперла дверь и промолвила: «Заходи милый! - я и зашёл. Пахло сыростью, мокрой штукатуркой. Чиркнула спичка. Керосиновая лампа осветила комнату. Тусклый свет освещал прогнутые потолочные балки, перекошенный пол, жалкую утварь.
Старушка скинула сапоги и присела на кровать, предложив мне сесть на единственный стул у стола. Я присел и представил себе, как может она жить здесь. Я встал, подошёл к
печке. Печка была аккуратно обмазана. Я вышел, насобирал хвороста и скоро в печке потрескивал огонь. «Спасибо сынок за старания твои. Может, хочешь чаю уважь меня достань чашки с буфета. Я открыл старомодный пузатый буфет и когда брал чашки, увидел открытку, на обратной стороне которой я прочёл адрес и подпись Паша. Поставив чашки
на стол я спросил, а кто этот Паша?
- Паша! – удивилась старуха. – Паша он далеко! Вон последний раз писал из Сибири.
Надо написать ему подумал я – может, родственник и я заучил адрес, повторив его про себя несколько раз.
Разлив себе и бабушке, закипевший в чайнике чай, я снова присел к столу.
Старушка поднялась и достала с другого отделения крынку прикрытую красной тряпицей. И развязав её, налила себе и мне чуть-чуть в чай. По комнате разлился нежный за-пах какого-то настоя.
Я попробовал чай. Чай был необыкновенного вкуса.
Я выпил чай и посмотрел на старушку. Бесконечный ряд морщин. Темные провалы глаз, но из глаз, как солнечный ветерок пробивался огонёк мудрой старческой души.
Я представил себе другой мир. Лес стрекотал и свистал разными голосами, за треском веток на опушку вынырнул лось. На дубе весело крутясь, запрыгали белки. Пробежал огромный кабан. И несколько огромных псов лая понеслись за ним.
- Ты что здесь делаешь? – окликнул меня всадник, спешившись с коня.
Я словно вышел из оцепенения… оглянулся, пытаясь понять, как очутился я здесь.
- А кто вы? – спросил я.
- Я лесник, вон мой дом.
Я увидел небольшой аккуратный домик, очень чем-то мне знакомый.
Лесник пригласил зайти к нему в гости.
Два огромных пса уже возвращались, весело обдав меня лаем. Цыц! Крикнул на них лесник и собаки, завиляв хвостом, побежали рядом с нами.
Вот ворота. Лесник вошёл в калитку открыл ворота, завёл коня и закричал: «Нюра! Принимай гостей! Вышла молодая женщина. Глаза её посмотрели на меня и обдали каким-то знакомым солнечным ветерком. Даже двор чисто убранный напоминал мне неуловимо что-то.
Во двор выбежали трое сорванцов мал-мала меньше и бросились к отцу, обнимая его за ноги. Он поднял меньшого на руки и мы всей кагалом ввалились в дом.