Действующие лица:
Она - (Вероника)
Он - (Виталий)
Мать
Отец
Муж
Домработница - (Наташа)
Пролог.
В пелене дождя сокрыта мелодия о моем утраченном доме
В музыке ветра я слышу дыхание цветов в моем забытом саду
В молочном свете луны отражаются хрупкие силуэты моих детских мечтаний
Я иду босиком по дорогам бесчисленных жизней в поисках того,
Чью любовь я однажды отвергла, пленившись призрачными образами ускользающих иллюзий...
Сцена № 1.
Сон Вероники
Она: Не зажигай свет… Только я прошу тебя, пожалуйста не зажигай еще немножко свет… Пусть еще побудет темно… Пока темно, ты со мной. Ты не уходишь ведь еще? Ведь не уходишь?
Он: Нет, не ухожу…
Она: Вот интересно, почему ты разговариваешь со мной только во сне..? А потом уходишь… Растворяешься опять в этом городе разлук, в бесконечной суете и ничего не помнишь…
Он: Я все помню, Вероника. Просто там у меня другая жизнь…
Она: И ты в ней счастлив?
Он: Нет…
Она: Нет… И я - нет… И что же нам теперь с этим со всем делать?
Он: Я не знаю…
Она: Ну, забери меня пожалуйста с собой… Забери меня, я тебя умоляю из этой жизни бесконечно длинной … Ты понимаешь, я совсем устала тут без тебя. Я не могу тут уже больше без тебя. Мне невыносимо уже это все. Этот дом, эти стены, эта жизнь вобще вся, я тут задыхаюсь, ты понимаешь, я задыхаюсь тут просто… Я без тебя задыхаюсь, ты понимаешь это? Ты вобще об этом думаешь, скажи пожалуйста?
Он: Думаю… Я все время об этом думаю, только я не знаю что мне со всем этим делать…
Она: И я не знаю… Так ты не заберешь меня с собой?
Он: Нет, не заберу.
Она: Никогда?
Он: Никода.
Она: Ну, а как же мне теперь со всем этим жить?
Он: Я не знаю…
Она: Ну а зачем же ты приходишь тогда ко мне все время во сне?
Он: Потому что я тоже уже давно задыхаюсь тут без тебя в этом городе разлук… Я каждый день тут задыхаюсь без тебя.
Она.
Вот он такой - мой Рыцарь.
Каждую ночь я вылетаю к нему на встречу у себя из груди белой птицей.
Каждую ночь я вылетаю в открытое окно и лечу к нему навстречу по бескрайнему черному небу.
Моя печаль в области сердца дает мне силы лететь к нему навстречу в этой бесконечной звенящей темноте.
Город спит. Его окутывают ночные туманы. И в этом городе разлук и одиноких серых будней я оставляю себя каждую ночь чтобы лететь и искать его.
Снова и снова… Снова и снова…
Снова и снова…
Он.
Моя нежная девочка. Она такая хрупкая…
Она совсем не похожа на все, что я видел до сих пор.
Она так прекрасна, моя нежная девочка, что я даже не смею поднять на нее глаза.
Она совсем-совсем не похожа на все эти лица, на все эти бесчисленные, безнадежно выцветшие лица которые мелькают и мелькают и мелькают в этом городе разлук и вечной суеты.
Она одна - беспредельно прекрасна.
Она сияет как солнце.
Мое счастье уже давно разбилось на тысячу мелких осколков и алмазной россыпью
осыпалось у ее ног.
Это ей я дышу… Это ею я живу… Это ее я пытаюсь забыть…
Снова и снова… Снова и снова…
Снова и снова...
Сцена № 2.
Мать: Чего ты ждешь, я не понимаю. По моему давно уже ясно, что у него своя жизнь…
Вероника: (Молчит)
Мать: Вечно придумаешь себе что-нибудь… Жила-бы нормально, как все люди живут, так нет.
Вероника: (Молчит)
Мать: Знаешь, Вероника, так жить нельзя, как ты живешь. Так жить просто нельзя.
Вероника: Можно мама. Так жить как я как раз можно. Жить - значит любить, мама. Жить - это и есть любить, странно что ты этого до сих пор так и не поняла, мама.
Мать: (усмехается) Да… Только он, Вероника, любит свою жену. Я это точно знаю.
Вероника: Нет, мама, он любит меня. А ты ничего не знаешь. Как ты можешь вобще что-то знать, мама, если ты уже столько лет не выходишь дальше своей квартиры?
Мать: Чтобы знать что он любит свою жену, Вероника, мне вовсе не обязательно куда-то выходить. Достаточно понять, что если человек живет со своей женой, это означает что он с ней счастлив.
Вероника: Если человек с кем-то живет, мама, это вовсе не означает что он с этим кем-то счастлив.
Мать: Может и так, но во всяком случае он исполняет свой долг. А вот ты, Вероника, живешь только тем, что рушишь чужое счастье.
Вероника: Если счастье есть, мама, то его не возможно разрушить.
Мать: Ничего, Вероника, ничего. Подожди, Господь покарает тебя, я верю. И уж точно Господь не допустит, чтобы ты разрушила чужую семью.
Вероника: Ладно, мама. Похоже нам никогда с тобой не договориться. Мне только одно не понятно. Как ты до такой степени можешь желать мне страданий?
Мать: Тот, кто только и делает что доставляет страдания другим, Вероника, ничего другого и не заслуживает сам, кроме страданий. Жить Вероника - это совсем не значит любить. Жить - это значит исполнять свой долг.
Вероника: Мне искренне жаль тебя мама. Как жаль, что я так и не сумела достучаться до твоего сердца.
Мать: И слава Богу, Вероника, что ты все-таки не сумела достучаться до моего сердца. Потому что сердца тех, до кого ты все-таки достучалась, Вероника, уже давно превратились в пепел.
Вероника: Да, но уж лучше сгореть и прерваться в пепел, мама, чем всю жизнь тлеть и в итоге превратиться в песок… Как это все-таки странно, мама. Ты была великой актрисой.Ты сыграла столько ролей, мама, и так и не научилась любить. Как-же ты играла все эти роли, все эти роли о великой любви, мама, если ты сама никогда, никогда не умела любить?… Я никогда не пойму тебя, мама.
Мать: Что же тут странного, Вероника? Чтобы сыграть эти роли, мне вовсе не нужно было уметь любить. Вовсе не нужно уметь любить, чтобы быть великой актрисой. Чтобы быть великой актрисой, Вероника, нужно только одно - уметь играть. А играть и любить - это не одно и то же… Если ты не понимаешь этого, Вероника, то твоя жизнь всегда будет чередой бесконечных страданий. Если ты не понимаешь этого, Вероника, твое сердце сгорит, и останется лишь пепел.
Вероника: Мое сердце, мама, уже давно сгорело. Но сердце, мама, оно как Феникс, оно сгорает, а потом рождается снова. Да, мама, ты права, я не умею играть. Но зато, мама, я умею любить. Ты никогда не поймешь этого, мама.
Мать: Я никогда не пойму тебя, Вероника.
Она.
Раньше люди, когда хотели сохранить в секрете какую-то тайну, нашептывали ее воде.
А я нашептываю свою тайну ветру.
Я склоняю голову и тихо-тихо, совем еле слышно нашептываю свою тайну ветру.
У меня есть одна хрустальная тайна.
Это тайна о моем любимом.
И вот эту тайну я прячу в нежных объятиях ветра.
Он целует меня на прощание и уносит мою хрустальную тайну с собой прочь от этого города разлук и бесчисленных серых будней.
Ветер бережно хранит мою хрустальную тайну.
Он держит мою тайну в молочном свете луны… высоко-высоко… за облаками…
И когда я однажды улечу в раскрытое окно белой птицей и оставлю себя навсегда,
Ветер встретит меня там,.. за облаками,..
В молочном свете луны и станет нашептывать мне мою тайну
Чтобы напомнить мне о моем любимом…
И я вспомню о нем… И я буду любить его…
И я буду искать его…
Снова и снова… Снова и снова…
Снова и внова…
Он.
Раньше люди, когда хотели сохранить в секрете какую-то тайну, нашептывали ее воде.
А я нашептываю свою тайну тишине.
Тишина не откроет мою тайну посторонним, я это знаю точно.
Тишина навсегда сохранит мою тайну.
Это тайна о моей любимой.
Это тайна о хрупкой печальной девочке которая держит ключик от моего сердца у себя на ладони.
Я нашептываю свою тайну тишине чтобы хоть как-то выжить в этом городе разлук и бесконечной суеты .
В тишине я черпаю силы чтобы не закричать как раненный зверь о том что я не могу больше жить в этом городе разлук и бесконечной суеты без моей прекрасной нежной девочки.
О том что без нее я давно уже тут задыхаюсь.
Изо дня в день… Изо дня в день…
Снова и снова… Снова и снова…
Снова и снова...
Действие № 3
(Вероника заходит домой. Ее встречает домработница. Помогает Веронике снять пальто.)
Вероника: Добрый вечер, Наташа.
Наташа: Добрый вечер, Вероника. Надеюсь, Ваш день прошел хорошо?… Вы выглядите уставшей.
Вероника: Да, Наташа, ты права, я и в правду немного устала… А ты почему задержалась так поздно?
Наташа: Я задержалась так поздно потому-что сочиняла для Вас новые букеты из лиловых роз, которые прислал для Вас Ваш муж.
Вероника: Ты уже совсем наверное не знаешь что еще придумать нового, ведь мой муж все время, уже столько лет присылает мне эти лиловые розы.
Наташа: Да, Ваш муж присылает Вам только лиловые розы. Он мне как-то сказал что лиловые розы - это Ваши любимые цветы и поэтому он присылает Вам именно их.
Вероника: Да, лиловые розы - мои любимые цветы… И вот, мой муж присылает мне именно эти цветы каждый день, уже столько лет…
Наташа: Вы совсем не любите его, Вероника.
Вероника: Да, ты права, Наташа, я совсем не люблю его, но зато я ему благодарна. Я бесконечно благодарна ему, Наташа за его любовь ко мне и я думаю, за все эти годы, я научилась быть для него хорошей женой… Я так и не научилась любить его, Наташа, но зато я научилась быть ему очень хорошей женой.
Наташа: Как это все-таки странно… Разве можно быть кому-то хорошей женой, когда ты совсем-совем его не любишь?
Вероника: Да, Наташа, как раз когда ты совсем-совсем его не любишь, как раз только тогда и можно быть ему очень хорошей женой. Ведь когда ты не можешь подарить кому-то свою любовь, Наташа, ты изо всех сил тогда будешь стараться сделать все чтобы только ему было хорошо. Ты будешь делать все, Наташа, все что в твоих силах, лишь бы только он с тобой был счастлив.
Наташа: И все таки, я думаю, что если бы Вашему мужу было с Вами хорошо, если бы Ваш муж, Вероника, был с Вами счастлив, то он бы тогда возвращался по вечерам домой, а не оставался бы не известно где, а вместо этого только слал бы Вам изо дня в день эти лиловые розы…
Вероника: Мой муж очень занятой человек, Наташа, только и всего. Он очень занятой и вот по этому-то он и остается так часто на ночь в городе, а не приезжает каждый раз домой, ведь наш дом от города достаточно далеко… И потом, мой муж, Наташа, очень много путешествует. Вот и причина, почему он так не часто бывает дома...
Наташа: И все же это очень странно, Вероника… Ведь Вы - великая актриса. Вы играете все эти роли о великой любви так искренне. Вы играете так, словно проживаете жизнь. Словно это именно Вы, Вероника испытываете эту великую любовь. Каждый раз. Из раза в раз. Снова и снова… Снова и снова… Вы испытываете эту великую любовь на сцене и при этом совсем, совсем не любите и никогда не любили собственного мужа… Я никогда не пойму этого, Вероника.
Вероника: Что же тут странного, Наташа. Когда я на сцене, мне вовсе не нужно ничего играть… Я вовсе не играю все эти роли о великой любви, я ими живу. Я и вправду проживаю все эти жизни. Да, Наташа, это именно я испытываю эту великую любовь на сцене. Каждый раз, из раза в раз… Снова и снова… Снова и снова… Для того я и стала актрисой, Наташа, чтобы прожить не одну, а сотни и тысячи разных жизней, таких не похожих, таких удивительных жизней. А жить, Наташа - это значит любить. И я люблю… Каждый раз… Из раза в раз… Снова и снова… Снова и снова… На сцене, Наташа, любовь испытать совсем не сложно, ведь там все написано за тебя… На сцене, Наташа, любовь она как музыка. Ты только делаешь шаг, а она уже разлита в воздухе. И вот, ты отдаешься этой музыке и тоже начинаешь звучать… И звучишь… И в жизни, Наташа, любовь - тоже музыка, но только эта музыка сокрыта в глубине твоего сердца. И вот, чтобы она зазвучала, нужно чтобы пришел тот, кто сумеет разбудить ее, тот, кто сумеет затронуть струны твоего сердца… И тогда оттуда польется музыка… И что же тут странного, если мой муж не сумел докоснуться до моих струн?
Наташа: Боже мой, Вероника, теперь я вижу, как глубоко Вы несчастны… Я работаю у Вас столько лет, столько долгих лет, но только теперь я наконец-то увидела какая глубокая печаль таиться в Ваших прекрасных глазах…
Вероника: Ах, нет, Наташа, что ты… Та печаль, которую ты увидела в моих глазах вовсе не означает, что я несчастна… Печаль, Наташа, она не отделима от радости, а счастье, Наташа, не отделимо от страданий… Я очень печальна сегодня, Наташа, это правда. Но в то же время, Наташа, сегодня я наконец-то счастлива… Я счастлива, Наташа от того, что в моем сердце заиграла музыка… И она льется и льется, Наташа, эта музыка, она затопила меня до краев, она выплеснулась наружу, я совсем захлебнулась в звучании этой музыки, Наташа… И от этого я сегодня так печальна в то же время так счастлива…. В моем сердце, Наташа, наконец-то поселилась любовь.
Наташа: Неужели, Вероника, Вы наконц-то встретили того, кто смог докоснуться до струн Вашего сердца?… Да, вот теперь я и вправду вижу эту перемену в Ваших прекрасных глазах… До этого, Вы, Вероника, как будто все время спали… А теперь, Вероника, несмотря на то, что в ваших прекрасных глазах и сокрыта такая глубокая печаль, но зато теперь,Вероника, я вижу что Вы накоец-то проснулись…
Вероника: Да, Наташа, я наконец-то встретила того, кого искала всю жизнь. И он разбудил меня… И я наконец-то проснулась.
Наташа: Мне показалось или я слышала какой-то шум на улице?
Вероника: Нет, Наташа, тебе не показалось. Это, наверное, подъехал мой муж.
Наташа: Ах, Боже мой! Как же Вы скажете ему о том, что Вы полюбили другого?… Ведь это известие превратит его сердце пепел…
Вероника: Ну что ты, Наташа! Я никогда не сделаю этого… Уж лучше пусть мое сердце сгорит и превратится в пепел, ведь мое сердце, Наташа, оно как Феникс, сгорает и рождается снова… Не волнуйся, Наташа, я не принесу своему мужу страданий, ведь быть хорошей женой, Наташа - это значит жертвовать...
Она.
Сколько долгих лет я искала тебя в сотнях тысяч случайных прохожих, любимый.
С самого первого моего вдоха, с самой первой секунды моей жизни я только и делала что любила тебя… И искала тебя…
Я и родилась-то здесь, на этой земле, в этом городе разлук и бесконечной суеты только для одного…
Чтобы найти тебя… Чтобы быть с тобой… Чтобы любить тебя…
У меня на лодини в линиях жизни зашифровано твое имя.
Это тобой я дышу… Это тобой я живу…
Это тебя я зову в своих снах каждую ночь.
Из ночи в ночь… Из ночи в ночь…
Снова и снова… Снова и снова…
Снова и снова...
Он.
Белокрылая птица печали унесла от меня мое счастье, любимая.
Я - одинокий воин, и моя вечная битва - это битва с самим собой.
Мое пристанище - это замок из песка и тумана, который я построил в этом городе разлук и бесконечных серых будней.
Я давным-давно заковал свое сердце в железные латы, мой утренний гимн - одиночество крови.
Моя тихая гавань оказалась холодным бездонным колодцем.
Не зажигай огня, любимая… Не зажигай огня…
Чтоб мне не видеть как ты уходишь вслед за тем, как уходит ночь, и растворяешься вместе с нею в рассвете…
А я снова жду тебя… И зову тебя…
И я снова ищу твой хрупкий образ в безликой толпе вечно спешащих куда-то людей…
И не нахожу тебя… Тебя нет среди них.
Ты скрываешься там, где ночует рассвет…
Ты уходишь, а я продолжаю свою вечную битву с самим собой за любовь…
Снова и снова… Снова и снова…
Снова и снова…
Сцена № 4
Муж: Здравствуй, Вероника! Надеюсь твой день прошел хорошо?… Ты выглядишь уставшей.
Вероника: Здравствуй, дорогой! Да, ты прав, я и в правду немного устала… Дело в том, что сегодня я ездила к маме.
Муж: Она опять имитировала сердечный приступ?
Вероника: Да, вот уже в третий раз.
Муж: Как это все-таки странно, Вероника… Для чего нужно имитировать сердечный приступ?
Вероника: Что же тут странного, дорогой? Моя мать имитирует сердечный приступ потому, что ей одиноко. Она имитирует сердечный приступ чтобы привлечь к себе хоть каплю внимания. Моя мать не умеет любить, дорогой, она умеет только играть… Если бы моя умела любить, то ее сердце и вправду давно бы уже разорвалось на части от боли и одиночества, которые стали ее последним уделом, но моя мать умеет только играть, вот она и играет, что ее сердце разрывается на части. А на самом деле ей всего лишь нужна хоть капля чьего-то внимания.
Муж: Я никогда не пойму твою мать, Вероника… Она могла бы позвонить и просто сказать то что ей одиноко и что она хочет тебя увидеть. Что же тут сложного? А вместо этого она имитирует сердечные приступы… Это все очень странно.
Вероника: Чтобы честно сказать кому-то о своих чувствах, дорогой нужно быть готовым принять боль. Ведь когда ты открываешь кому-то свое сердце, в этот самый момент тот, кому ты открыл свое сердце, держит его в руках. И он может сделать с ним все что угодно, все. С этого момента твое сердце у него во власти. Он может бережно хранить его, может наполнить его безграничным счастьем а может разбить… И тут от тебя уже ничего не зависит, ты становишься в этот момент абсолютно беззащитным, словно ребенок, в этот момент ты готов ко всему. А моя мать, дорогой, она не терпит боли. Ей не ведомо и истинное счастье, ведь оно не возможно без боли. Оно никогда не бывает без боли… Что же тут странного, дорогой? Тот, кто не терпит боли, не способен любить. Тот, кто не терпит боли, дорогой, способен только играть. И вот она играет.
Муж: Да, Вероника, ты права… Когда открываешь кому-то свое сердце, в этот самый момент от тебя ничего уже не зависит. Так было и со мной, Вероника, в тот самый момент, как я отдал тебе свое сердце. С тех самых пор, Вероника, я только и делаю, что испытываю непрерывную боль. Ты взяла мое сердце, Вероника, и ты бережно хранишь его все это время с того самого момента, но ты так и не сумела наполнить его безграничным счастьем. Ты бережно хранишь мое сердце, Вероника , а я все это время испытываю нестерпимую боль. И вот я пришел сказать тебе, Вероника, что уж лучше бы ты его сразу разбила. Уж лучше бы ты разбила мое сердце тогда в мелкие дребезги, чем все эти годы, бережно храня его в своих руках, медленно, по капле забирать от туда жизнь. Отпусти наконец мое сердце, Вероника , я умоляю тебя, отпусти! Пусть уж лучше оно разобьется на тысячу мелких осколков у твоих прекрасных ног, и я сгорю в этот миг до тла, но зато наконец-то стану я свободным. Пускай мое сердце уж лучше сгорит, чем оно будет медленно тлеть до тех пор, пока не угаснет совсем.
Вероника: Чего же ты хочешь от меня, дорогой? Ты просишь меня о том, дорогой мой, над чем я не влатна… Я не держу тебя, дорогой, ты знаешь что ты абсолютно свободен. Но то, где находится твое сердце, решать не мне…
(некоторое время молчат)
Муж: Знаешь, Вероника, сегодня ночью, когда ты спала, у меня возникло странное чувство. Я проснулся и стал наблюдать за тобой, когда ты спишь, и вот, у меня, Вероника, в этот самый момент вдруг возникло странное чувство. У меня вдруг возникло чувство, будто тебя там нет. То есть, будто рядом со мной, в нашей постели спит только твое прекрасное тело, Вероника, а тебя самой там нет. И вот, испытав это странное чувство, я почему-то вдруг посмотрел на открытое окно. Мне почему-то вдруг показалось, что ты где-то там, далеко-далеко от сюда, за этим открытым окном, и в тоже время, вот, рядом со мной в нашей постели спит твое прекрасное тело… Ты играешь с огнем, Вероника. Ты играешь с моим огнем, смотри, как бы тебе вдруг совсем не сгореть…
Вероника: Я не боюсь сгореть, дорогой, ты же знаешь… Мое тело а вместе с ним и моя жизнь, дорогой, принадлежат тебе - это правда, но то, что происходит со мной, пока мое тело спит, над этим уже ты не властен… И если мое мое тело а вместе с ним и моя жизнь вдруг сгорят в твоем огне, чтож… тогда я снова стану свободной, только и всего… Что же тут страшного, дорогой?… Что-же тут страшного?
Муж: Вероника, раз уж ты не боишься моего огня, я хочу тогда попросить тебя вот о чем. Раз уж ты не боишься моего огня, Вероника, я тогда попрошу тебя: Открой мне свое сердце. Я вижу это перемену в тебе, вижу эту печаль в твоих прекрасных глазах и слышу нежные звуки тихой музыки, которые изливаются из глубин твоего сердца… Твое сердце зазвучало, Вероника, я слышу это звучание… Это звучание в твоем сердце, Вероника, все сильнее разжигает мой огонь и мой огонь идет с тобой. Ты это чувствуешь, Вероника?
Вероника: Да, дорогой, я это чувствую. Вот, он уже совсем-совсем близко, твой огонь, почти в плотную подошел ко мне. И его уже нельзя остановить, я это вижу по твоим глазам, дорогой. Твой огонь хочет станцевать со мной танец… Я это знала с самого начала, как только первый раз увидела тебя и даже до этого. Я знала, что вот именно тебя я встречу, и что вот именно твой огонь, мой дороой, и станцует со мной этот последний танец… Хорошо, дорогой, я готова станцевать этот танец, а ты готов? Я готова открыть тебе свое сердце и наконец отпустить твое… А ты готов?
Муж: Да, Вероника, я готов. Давай вместе войдем в эту боль, любимая, и дойдем в ней до самого конца… Я освобожу тебя, Вероника, а потом и сам, наконец-то снова стану свободным.
В комнату входит Наташа.
Наташа: Я прошу прощения за беспокойство. Вероника, звонит Ваша мать. Похоже у нее снова случился сердечный приступ.
Сцена №5.
Вероника: Второй раз за день, мама… Ты переигрываешь, тебе не кажется?
Мать: Как ты разговариваешь с матерью, неблагодарная!…
Вероника: Ну все, мама, с меня хватит. Я ухожу.
Мать: Нет, Вероника, постой… Подожди.
Вероника: Знаешь, мама, чего я боюсь? Что в один не прекрасный день у тебя и вправду случится сердечный приступ, только именно в этот раз тебе уже никто не поверит… И именно в этот раз, мама, никто к тебе не придет…
Мать: Ко мне придешь ты, Вероника… Ведь ты все время приходишь, несмотря на то, что давно уже мне не веришь…
Вероника: Да, мама, да… Но вот только я боюсь что именно в этот раз я как раз и не приду… Может случиться так, что именно в этот раз меня не окажется рядом…
Мать: О чем это ты, Вероника? Как это тебя не окажется рядом? Уж не хочешь-ли ты сказать, что собираешься бросить свою мать, а заодно и мужа и все-таки разрушить чужую семью?
Вероника: Прости меня мама, но сегодня я слишком устала для подобных разговоров… К тому-же уже очень поздно, мама, меня должно быть заждался мой муж.
Мать: Подожди, Вероника, постой… Я позвонила тебе не случайно… Я уже собиралась ложиться спать, как что-то и вправду заныло у меня в области сердца… Это было очень странное, непривычное чувство, ведь до этого сердце никогда меня не беспокоило. Я до этого толком и не знала даже, где оно вобще у меня находится, это самое сердце. Но вот вдруг оно очень странно заныло. Оно как-то странно застонало, Вероника, а потом на мгновение больно сжалось и я вдруг ясно поняла что все это связано с тобой.
Вероника: Мама…
Мать: Нет, Вероника, постой… Я… Вероника, ты к сожалению все-таки сумела достучаться до моего сердца. Не знаю, как тебе это удалось, то ты все-таки это сделала. И вот что я хочу сказать тебе, Вероника - уезжай. Уезжай прямо сегодня, уезжай далеко-далеко, прочь из этого проклятого города разлук, где никогда не бывает солнца. Уезжай и никогда, слышишь, никогда больше не возвращайся сюда… Я проживу и без тебя, Вероника. Твой муж порядочный человек, он позаботится обо мне, я верю.
Вероника: Уже поздно, мама… тебе пора спать, а мне ехать домой.
Мать: Ну чего же ты все-таки ждешь, я не понимаю?!.. Не ужели тебе так до сих пор и не ясно, что у него своя жизнь!.. Он не любит тебя, Вероника, не любит. Он любит свою жену, он с ней счастлив… Неужели ты не боишься что Господь все-таки покарает тебя, Вероника? Как же ты этого не боишься? Ведь Господь-же все видит, Вероника, все и он никогда, Вероника, не оставляет без наказания!
Вероника: Мне искренне жаль тебя, мама… Неужели ты и вправду думаешь что Господь только тем и занят, что выискивает как-бы кого покарать? Неужели ты и вправду думаешь, что он только и занят тем, как-бы кто не остался тут без наказания?… Мама, ты считаешь так из-за того, что сама не умеешь любить… Ты не знаешь что такое любить, мама, и поэтому только и делаешь, что боишься. Только тот, кто не может любить, мама, может чего-то бояться. Любовь и страх, мама, они никогда не существуют вместе. Я давно уже выбрала любовь, мама, я поэтому я не боюсь… И последнее, что я скажу тебе, мама, то что тебе по моеиу давно уже и самой следует знать. - Любовь, мама, та что заставляет сердце изливать музыку, эта любовь мама, она уже ни от чего не зависит, она за пределами правил и долга, мама. И, вот что я скажу тебе, мама, он меня любит. Он любит меня, мама, несмотря на то что у него своя жизнь. У него, мама, может быть хоть десять тысяч разных жизней, и пусть даже ни в одной из них для меня нет места, это ничего не меняет… Это ничего не меняет, мама, потому что истинная любовь - она всегда взаимна. Как жаль, что ты никогда не поймешь этого, мама…
Мать: Какие странные вещи ты говоришь, Вероника… Ох, вот опять (берется за сердце)
Вероника: Мама, что с тобой?
Мать: Опять это странное ощущение в области сердца… От твоих слов… От твоих слов, Вероника, у меня защемило в груди…
Вероника: Присядь, мама… Присядь, я принесу тебе воды…
Мать: Нет, Вероника, постой… Вероника, Вероника я бы все отдала сейчас, если-б только ты послушала меня и уехала…
Вероника: Поздно, мама… уже слишком поздно…
Мать: Ох, что это?.. Мне что-то странно шипит глаза…
Вероника: Это слезы, мама… Так шипят глаза настоящие слезы…
Мать: Слезы? Странно… Откуда же взялись у меня на глазах эти странные слезы?
Вероника: Так очищается сердце, мама… Когда туда приходит любовь, мама, тогда оно начинает очищаться вот именно такими слезами…
Сцена № 6.
Наташа: Доброй ночи, Вероника. Наконец-то Вы вернулись…
Вероника: Доброй ночи, Наташа. Да, должно быть мой муж совсем заждался меня…
Наташа: Ваш муж, Вероника, уехал в город и попросил меня дождаться Вас и сказать Вам об этом.
Вероника: Вот как?… Чтож, спасибо Наташа.
Наташа: Кстати, я закончила для Вас новый букет из лиловых роз. Хотите взглянуть?
Вероника: Да, Наташа, конечно хочу. Интересно, сколько еще новых букетов ты сможешь придумать?
Наташа: Странно… Вот именно об этом меня и спросил сегодня Ваш муж перед тем, как уехать в город… Он спросил, сколько еще новых букетов из лиловых роз я могла-бы для Вас придумать…
Вероника: И что-же ты ему на это ответила, Наташа?
Наташа: Ответила, что к сожалению, уже не так много… Но, что наверное, еще пару букетов я бы всеже смогла.
Вероника: Пару букетов… Всего только пару букетов…
Наташа: Странно… Вот именно это и сказал мне Ваш муж… а потом собрался и уехал в город.
Вероника: Вот о чем я попрошу тебя, Наташа: Принеси этот твой последний букет ко мне в спальню. Я очень устала сегодня, мне и вправду пора отдохнуть, но перед тем, как уснуть, я хочу все-же увидит еще раз лиловые розы.
Наташа: Букет уже там, он стоит возле Вашей кровати. Именно туда мне велев поставить его для Вас Ваш муж. Он сказал, что Вы очень устали сегодня, что Вам и вправду надо отдохнуть, но перед тем как уснуть, Вам наверняка все-же захочется увидеть еще раз лиловые розы… Ведь это все-же Ваши любимые цветы.
Вероника: Да, лиловые розы и вправду мои любимые цветы… И вот, мне осталось увидеть всего только пару новых букетов.
Наташа: Да, вот именно так и сказал мне Ваш муж перед тем как уехать в город: Всего только пару новых букетов осталось, и все.
Вероника: И все… Знаешь Наташа, а ведь завтра я играю свой последний спектакль…
Наташа: Так значит, Вероника, это все-таки правда… Значит, Вы и вправду решили уйти со сцены?
Вероника: Да, Наташа, это и вправду так. Я и вправду решила уйти со сцены. Теперь, когда в моем сердце, Наташа, живет любовь, когда я наконец-то встретила того, кого искала всю свою жизнь, мне, Наташа, с тех пор уже нечего делать на сцене. Ведь я не умею играть, Наташа, я умею только любить. А любить на сцене, Наташа, можно только тогда, когда тове сердце свободно. А мое сердце уже не свободно, Наташа, с тех самых пор как я встретила Его. И вот, Наташа, мне нечего больше сказать и поэтому я ухожу…
Наташа: А Он, Вероника, Он знает об этом?
Вероника: О чем, Наташа?
Наташа: Ну как, обо всем этом. О том, что именно он разбудил струны Вашего сердца, о том, что это Его Вы искали всю жизнь и о том, что теперь в Вашем сердце живет любовь и поэтому Вы покидаете сцену…
Вероника: Какая ты все-таки странная, Наташа… Ну конечно Он все это знает.
Наташа: Вы сказали ему обо всем этом?
Вероника: Нет, Наташа, конечно-же нет. Как же я могла сказать ему обо всем этом, если мы никогда и не разговариваем-то с ним толком… Он всегда лишь приходит и смотрит, как я играю, и все… Или мы встречаемся где-то в каких-нибудь общих местах, перекидываемся буквально парой-тройкой ничего не значащих фраз, и все… Он знает, что я замужем, а я знаю что он женат, и я бережно храню сердце своего мужа, а он, Наташа, бережно хранит сердце своей жены и поэтому мы никогда, никогда Наташа, не можем быть вместе, но только все это, Наташа, ровным счетом ничего не значит… Все это не важно, потому что для того чтобы знать о том, что музыка в чьем-то сердце играет именно для тебя, Наташа, не нужны слова. Не нужны слова, Наташа и для того, чтобы знать что это именно ты докаснулся до струн в чьем-то сердце и вот, они зазвучали… И потом, Наташа, в тот момент, когда ты наконец-то находишь того, кого ищешь всю жизнь и заглядываешь ему в глаза, в этот самый момент, Наташа, слова вобще теряют какой-либо смысл, ведь тебе уже и так все известно. Более того, заглянув в эти единственные на свете глаза, Наташа, ты понимаешь что итак с самого начала все знала. Что все, что было есть и будет в твоей жизни было тебе известно с самого первого момента твоего рождения и все это время ты только и делала, что искала вот именно эти глаза, чтобы в них заглянуть и все наконец-то вспомнить…
Наташа: И все-таки это очень странно, Вероника. Любить кого-то, и никогда не сказать ему об этом… А вместо этого всю жизнь прожить ряд с тем, кого ты совсем-совсем не любишь… Как это странно и холодно, Вероника. И Вам и ему… Да, я уверенна что Вам обоим должно быть ужасно холодно… Очень-очень холодно…
Вероника: Да, ты права, Наташа, мне и вправду сейчас отчего-то холодно… Почему-то у нас в доме вот именно сейчас вдруг стало невыносимо холодно… (когда она говорит это, у нее изо рта идет пар, как-будто она на морозе)… Пойду-ка я все-же спать… А ты, Наташа, пожалуйста проверь на последок батареи…
Наташа: Вам нужно сказать Ему все, Вероника… Пока Вы еще друг без друга окончательно не замерзли… (греет при этом у рта руки)
Вероника: Иди отдохни, Наташа. Я вижу ты тоже сегодня изрядно устала… И не забудь пожалуйста все-таки проверить батареи…
Она.
Как-же долго я искала тебя, любимый, в безликой холодной толпе одиноких прохожих, так долго…
Я ходила и ходила по бесконечным снежным лабиринтам.
Я совсем замерзла, я сбила ноги в кровь, я давно позабыла дорогу домой, мне уже никогда не вернуться обратно….
Я совсем-совсем выбилась из сил, пока я искала…
Искала… искала…
Изо дня в день, совсем одна, я затерялась в этом городе разлук и бесчисленных серых будней…
Я искала тебя… Я звола тебя…
Я спрашивала у случайных прохожих не встречали-ли они тебя, я называла им твое имя…
Но они не встречали тебя… они не знали тебя…
И я продолжаю искать…
Снова и снова… Снова и снова…
Снова и снова…
Он.
День за днем, день за днем я ждал, любимая, что ты назовешь мое имя.
Я обрел-бы покой, приклонив наконец голову на твои колени…
Я оградил-бы тебя зеркальным щитом ото всех, кто так жадно вглядывается в твой дивный лик, словно хочет испить из тебя, как из чаши хмельного зелья.
Я украсил-бы твои тонкие руки жемчужными нитями,
Молоком и медом омыл-бы твои израненные стопы, отер-бы их пурпурным шелком…
Я давно уже стал королем, чтобы ты наконец-то нашла меня и хоть раз назвала мое имя…
Но ты не видишь меня, любимая…
Ты каждый раз проходишь мимо, любимая…
Ты как-будто совсем забыла меня, любимая…
И я продолжаю ждать…
Изо дня в день… Из ночи в ночь…
Снова и снова… Снова и снова…
Снова и снова...
Сцена № 7.
Сон Вероники № 2.
Вероника: Как давно я не видела тебя, папа...
Отец: (статный молодой мужчина отетый в адмиральский китель) Да…
Вероника: Знаешь, это очень странно, но с тех пор как ты умер, ты ни разу не приходил ко мне даже во сне, хотя я ужасно скучала и очень-очень хотела чтобы ты мне хотя-бы приснился… Да, я ужасно скучала…
Отец: (Молчит)
Вероника: Знаешь что я сейчас вспомнила?
Отец: Что?
Вероника: Я вспомнила один случай из детства… Один случай из моего детства, когда ты ушел на полгода в плавание, помнишь?
Отец: Помню-ли я что уходил на полгода в плавание? Ну да, Вероника, я помню. Конечно помню. Только странно что ты это помнишь, очень странно, ведь ты была тогда еще совсем маленькой… Сколько там, года три тебе, думаю, было или может четыре?
Вероника: Может быть… Так вот, ты ушел, а я очень скучала. Ты ушел в это плавание, папа, а я только и делала что скучала по тебе и только и делал что ждала тебя изо дня в день… Каждый день… И вот был однажы такой случай: Я лежала в ванне, ну в нашей ванной, помнишь нашу ванну?
Отец: Да, ну конечно я помню… Там был черный кафель на стенах.
Вероника: Ну да, черный кафель… Так вот, я лежала там, в нашей ванне, и вот, я услышала как раздался звонок в дверь и кто-то пришел. Я услышала голос того, кто пришел - это был голос мужчины. Мама открыла ему дверь, он вошел и они с мамой пошли в комнату и там о чем-то разговаривали, а я была в ванне и только слышала их голоса - мамы и этого мужчины, который пришел. ( на минуту замолкает) И вот представляешь, я лежала там в этой ванне даже не помню сколько, уже даже вода там вся остыла, а я лежала и боялась выйти. Боялась выйти из ванны, папа… А потом мама и этот мужчина снова вернулись в коридор, и мама закрыла за ним дверь. А я все продолжала лежать в ванне, хоть уже и очень замерзла. Не хотела выходить… Знаешь почему?
Отец: Почему?
Вероника: Я боялась папа, что это был не ты… Я услышала голос мужчины у нас в прихожей и мне, папа, так сильно захотелось чтобы это был твой голос. Мне невыносимо сильно хотелось, папа, чтобы этим мужчиной был ты. (пауза) И вот я лежала там, в этой холодной ванне и боялась даже пошевелиться. Я боялась, что вот сейчас я выйду и узнаю что это не ты. И даже когда он ушел, тот мужчина, я все равно, папа, все равно надеялась, что это был ты. Я уже конечно-же знала что это не был, а кто-то другой, а наверное и с самого начала об этом знала, но все-же… Все-же мне так хотелось, так отчаянно хотелось, папа, чтобы это все-таки был ты…
Отец: А кто же все-таки приходил тогда?
Вероника: Крестный… Крестный приходил к маме.
Отец: Знаешь, Вероника, а ведь я никогда не думал что такое крошечное существо, как ты, умеет так сильно любить… Я никогда не догадывался, что в глазах той крохотной девочки, которую я знал, в ее звонком, веселом смехе, таиться такая глубокая печаль. И что эта печаль обо мне…
Вероника: Да, папочка, да… Я давно научилась прятать слезы в смехе и улыбках… Папа… папа… А потом ты вернулся. Весной, помнишь?
Отец: Да, в марте примерно… Я помню, еще лежал снег.
Вероника: Снег… И вот ты вернулся, папа, такой чужой… Я так ждала тебя, папа, так сильно ждала чтобы ты наконец-то вернулся… и ты вернулся чужой. Чужой и совсем безразличный. Ты разговаривал с мамой, был занят своими делами, а я так хотела чтобы ты увидел меня, заметил меня… меня, папа… Я так сильно, так бесконечно сильно, папа, нуждалась в твоем внимании, мне так нужно было получить хоть капельку твоего тепла, папа, именно твоего тепла… Но ты был чужой… Такой далекий и такой чужой… Я еще помню, ты и выглядел тогда как-то иначе… Помнишь, ты отпустил усы?
Отец: Усы?
Вероника: Ну да, усы. У тебя усы тогда были, когда ты вернулся. И запах… Твой запах, папа, он почему-то вдруг тоже тогда стал другим.
Отец: Что-же ты не сказала тогда мне ничего, Вероника? Отчего-же ты мне не сказала, моя маленькая девочка, что ты так без меня скучала?… Ведь мне тоже тогда, Вероника, было нужно, так отчаянно нужно получить хоть каплю любви, только и всего… Мне тогда, Вероника, как и тебе, так хотелось согреться… Я-то ведь думал, что раз твоя мать не способна любить, раз она не любит меня, то наверно не любишь и ты… Вот я и уходил в бесконечные плавания, чтоб в итоге уйти совсем, в тот день, когда мой корабль собьется с курса и навсегда останется где-то во льдах бескрайнего северного моря… Как это печально… Как это печально, что ты, моя маленькая Вероника, так ничего мне и не рассказала.
Вероника: Как это странно, то что ты говоришь, папа… Как странно… Я всегда была уверенна, что для этого не нужны слова. Разве нужны слова, папа, чтобы узнать что тебя кто-то любит? Разве нужны слова, чтобы услышать музыку в чьем-то сердце?
Отец: Конечно нужны, Вероника, а как же иначе? Как раз за этим-то нам и нужны слова , Вероника. А иначе, откуда по твоему можно узнать что тебя кто-то любит?…
Вероника: Но, папа, то что тебя кто-то любит, можно почувствовать… Разве не достаточно просто почувствовать то, что тебя кто-то любит?
Отец: Если-бы этого было достаточно, Вероника, отчего-же тебе тогда в детстве так отчаянно не хватало моей любви? Ведь я любил тебя, моя маленькая Вероника так сильно, что казалось музыка моего сердца могла-бы затопить пол мира… Разве ты этого не чувствовала?
Вероника: Чувствовала, папа… Я все чувствовала, и тем не менее, мне все-таки тебя ужасно не хватало… Знаешь папа, наверное я никогда не говорила тебя, как сильно ты был мне нужен, оттого что не смела поверить, что эта музыка в твоем сердце звучала именно для меня… И ты тоже никогда не говорил мне об этом… Да, папа, я только теперь поняла, как это печально… Как печально то, что мы были так близко и одновременно так далеко, так бесконечно далеко друг от друга…
Отец: Да… Ты искала меня, Вероника, и так и не сумела меня найти…
Вероника: Да… Я и потом, папа, искала тебя. И после того как твой корабль сбился с курса и затерялся во льдах, я продолжала искать тебя, хоть тебя уже и не было… Я искала и том мальчике в школе, ну помнишь, такой рыжий смешной мальчик… Как его звали, Сережа по-моему?
Отец: Сережа?
Вероник: Ну да, Сережа… Ах да, ты не помнишь… Ты ведь не застал его уже, папа… Тот мальчик, в школе, он был ужасно влюблен в меня… Сережа… Он мечтал станцевать со мной танго…
Отец: Танго?
Вероника: Ну да, танго… Я ведь тогда занималась танцами, а он каждый раз стоял под окном и смотрел, как я танцую… А однажды пришел и начал заниматься сам. И вот он мне признался, что пришел только затем, чтоб потом станцевать со мной танго.
Отец: Ну и как, станцевал?
Вероника: Да, станцевал… А потом его убили… Зарезали в подъезде ножом… Он, оказывается задолжал кому-то деньги. Взял в долг денег, чтобы купить костюм и туфли для нашего танго… И вот, из-за этих то денег его и зарезали… Ножом в подъезде… Сережа…
Отец: Но он все-таки станцевал с тобой (улыбается)
Вероника: Да, все-таки станцевал…(тоже улыбается) А потом я искала тебя в своем муже… И опять не нашла… И знаешь, даже на сцене, из раза в раз, в каждой своей новой роли, я все равно искала тебя… Искала, искала… А потом, папа, я встретила Его.
Отец: И нашла?
Вероника: Да, нашла… Я нашла в нем тебя, папа, а еще, папа, я нашла в нем себя...
Отец: Так значит, ты не все-таки не меня все это время искла...
Вероника: Значит не тебя… То есть я искала тебя, чтобы в тебе найти потом и себя … А в себе я искала еще кого-то… Кого-то самого главного, папа, понимаешь?
Отец: Так кого же ты все-таки искала, Вероника? Теперь-то ты хоть это знаешь?
Вероника: Нет… Но ответ уже близко, я это чувствую…
Отец: Да, ответ и вправду уже очень-очень близко. Даже гораздо ближе чем ты думаешь, Вероника… Так значит, ты все-таки нашла себя в нем?
Вероника: Да, папа, нашла… Я увидела себя в его глазах и в этот самый момент из моего сердца полилась музыка… Я нашла свою музыку в нем.
Отец: А ты отдала Ему эту музыку, Вероника?
Вероника: Что ты имеешь ввиду, папа?
Отец: Я имею ввиду, что эта музыка у тебя в сердце, Вероника, играет вовсе не для того, чтобы ты держала ее взаперти. Эта музыка в твоем сердце, Вероника, предназначена именно для того, в чьих глазах ты ее нашла. И если ты, Вероника, не откроешь Ему своего сердца, то он, Вероника, так и не услышит этой музыки и кто знает, в какие бесконечные льды тогда может занести его корабль… Ведь жизнь гораздо короче, чем мы думаем, Вероника… Она совсем-совсем не так длинна, как мы порой думаем… И вот, как раз перед тем, как уйти с ее сцены, Вероника, люди жалеют всего о нескольких вещах. Представляешь, так много людей, и все они такие разные, а жалеют все об одном и том-же: только о нескольких вещах…
Вероника: И о чем же они все жалеют?
Отец: Кто-то о том, что отрекся от своей мечты, променял мечту на комфорт, понимаешь?… Отрекся от мечты, ради комфорта… Или из страха… Так и не исполнил свою мечту…
Вероника: Да, понимаю…
Отец: Ну вот… А кто-то о том, что всю жизнь провел в погоне за миражами, а в это время упустил самое ценное… Простые вещи, Вероника, понимаешь? Любимые люди, или как солне восходит, или как трава пахнет после дождя … Простые вещи… Все бежал, бежал… А главное упустил…
Вероника: Да, простые вещи…
Отец: Да… А еще люди жалеют, что так и не сумели отдать своей музыки тем, для кого она предназначена… Не сказали самого главного, понимаешь?… Не успели сказать…
Вероника: Папа, а для чего ты все-таки приходил?
Отец: Вот как-раз для этого. (улыбается, нежно гладит ее по щеке) Вот как раз для того, чтобы сказать одной маленькой девочке, что мелодия моего сердца всегда звучала только для нее… И вот, меня уже нет, а моя мелодия все еще звучит. И у нее есть имя, у моей мелодии. Я дал ей имя.
Вероника: Мое?
Отец: Твое… В тот самый день, когда ты появилась на свет, и я впервые заглянул в твои прекрасные синие глаза, моя маленькая принцесса, в моем сердце заиграла новая мелодия. Вот ей-то я и дал тогда имя. Твое имя. И вот, меня нет, а моя мелодия зато до сих пор звучит…
Вероника: Так ты за этим приходил?
Отец: Ну да… За этим.
Сцена № 8.
Наташа: Доброе утро, Вероника! Надеюсь, Вам спалось хорошо?
Вероника: Доброе утро, Наташа! Да, мне спалось прекрасно!
Наташа: Что с Вами, Вероника? Вы сегодня выглядите как-то особенно…
Вероника: Да, Наташа, ты права. Сегодня я и чувствую себя именно особенно, потому-что сегодня, Наташа, особенный день.
Наташа: Да, по Вам это совершенно ясно видно. Так что-же, Вероника, все-таки сегодня за день?
Вероника: Сегодня, Наташа, день моего последнего спектакля. Сегодня в последний раз, я выйду на сцену чтобы отдать музыку своего сердца тому, для кого она предназначена. И вот, Наташа, как только я все-таки решила это сделать, меня вдруг всю до краев переполнило счастье. Я, Наташа, проснулась сегодня в своей постели от того, что у меня из груди струилось огромное, беспричинное счастье… И вот, я открыла глаза, увидела еще раз лиловые розы, такие нежные, мои любимые цветы… Я приподняла голову с подушки, вдохнула их восхитительный аромат, но только сегодня и в том, как выглядели эти розы и в их аромате, было что-то особенное… Знаешь, Наташа, что это было?
Наташа: Нет, Вероника. И что же?
Вероника: Это, Наташа, был привкус счастья… Тот привкус, Наташа, которого я не знала раньше… Тот самый привкус, который не покидает меня теперь…
Наташа: Да, Вероника, да… Вот теперь, когда Вы говорите все это я тоже его начинаю чувствовать… И еще, Вероника, Ваши глаза… В них появился сегодня какой-то новый оттенок… Оттенок лиловых роз…
Вероника: Да, Наташа, наверняка так и есть. Ведь у беспричинного счастья, Наташа, у моего беспричинного счастья именно такой оттенок. У моего счастья, Наташа, оттенок лиловых роз…
Наташа: Так Вы играете сегодня в последний раз?
Вероника: Да, Наташа, в последний. А когда закроется занавес, Наташа, я наконец-то встречусь с тем, кого искала всю жизнь… Я встречусь с ним, чтобы за темным бархатом закрытого занавеса отдать Ему свою музыку…
Наташа: Какой особенный день…
Вероника: Да, Наташа, ты права. Сегодня очень особенный день…
Наташа: Знаете Вероника, все это так особенно, что Вы говорите, что мне почему-то от этого вдруг сделалось страшно…
Вероника: Мне и самой немного страшно, Наташа от всего этого, но это ничего…
Она.
Приблизилось время твое, любимый.
Я наконец-то нашла тебя и радости исполнилось сердце мое.
В бесчисленной толпе одиноких прохожих, давно утратив надежду, я вдруг увидела твой лик.
Возликовала душа моя и в этот миг из усталой скиталицы я вновь обратилась белой птицей и взмыла в небо.
Я летела ввысь, прорезая густые серые облака, те что так долго скрывали от меня свет солнца.
Я снова стала свободной, любимый.
Я - гордая белая птица.
Я оставила все, что пригвождало меня к земле и заставляло бесконечно скитаться по городу разлук и одиноких серых будней, я расправила белые крылья.
Я поднималась все выше и выше в бескрайнее синее небо,
И на прощание вся моя жизнь разлилась над землей колокольным звоном.
Я иду к тебе, любимый… Я иду к тебе…
Я иду к тебе...
Он.
Приблизилось время твое, любимая.
Я наконец-то дождался тебя и нежность распяла меня, я больше себе не подвластен.
Я был одиноким воином, и вот моя битва проиграна, я сдался тебе безвозвратно.
Зов времени стал ясней и вся моя жизнь возвратилась в точку.
Все что было со мной в этом городе разлук и одиноких серых будней оказалось не больше, чем карточный домик.
Вечность легким дуновением развеяла его по ветру, все масти смешались…
Карты, которыми я играл в жизнь сгорели и обратились в святые дары.
Вкуси моих даров, любимая, испей из моей чаши.
Я возложу тебя на жертвенный алтарь и покров твой - огонь всесожжения…
Иди кое мне, любимая… Иди ко мне…
Иди ко мне…
Сцена № 9.
Гримерная Вероники.
Он: Здравствуй, Вероника…
Она: Здравствуй, Виталий…
Он: Я могу войти?
Она: Да, Виталий, входи. Я как раз тебя жду…
Он: Ждешь меня?… Как это странно… Никогда-бы не подумал, что ты меня ждешь…
Она: Тогда для чего же ты пришел, Виталий?
Он: Я пришел сказать тебе, что играла сегодня великолепно… Я должен был сказать тебе, Вероника, сегодня -твой лучший спектакль… Вот за этим-то я и пришел.
Она: Так ты приходил лишь за этим? Чтобы сказать, что я хорошо играла? Это все, что ты хотел мне сказать, Виталий?
Он: Ну да… То есть нет, Вероника, не только… Я приходил не только за этим. Еще я пришел, Вероника, за тем, чтобы отдать тебе вот эти цветы…( протягивает Веронике букет лиловых тюльпанов)
Она: Тюльпаны?.. Какие нежные цветы… Мне никто еще, Виталий, никогда не дарил таких нежных цветов. Обычно мне всегда дарят розы, только розы… А тюльпаны… Я никогда не знала, что в них моежт быть столько нежности…
Он: Да, во именно так я и подумал… Я по началу тоже хотел подарить тебе розы, но потом вдруг увидел вот эти тюльпаны. Они стояли в белом кувшине на прилавке цветочницы, у которой я обычно беру цветы. И вот, мне вдруг показалось что в этих лиловых тюльпанах так много нежности, не рассказанной нежности… И вот, я принес их тебе…
Она: Виталий, а я как-раз сегодня ждала тебя… Ждала, чтобы отдать тебе свою не рассказанную нежность… Отдать ее тебе…
Он: (молчит)
Она: То, что я сейчас скажу, тебе наверное покажется странным… Или нет, то что я сейчас скажу тебе, Виталий, ты наверное и так давно уже знаешь… То есть ты, наверное, с самого начала все чувствовал… И конечно ты лучше меня это знаешь, но все-же я должна сказать тебе это, Виталий… Я должна сказать тебе, что я тебя люблю… Я люблю тебя с того самого времени, как только впервые увидела тебя… Помнишь?
Он: Да, помню…
Она: Ты вошел тогда, а я сразу почувствовала: - " Это он", понимаешь? … То есть, я вдруг сразу поняла: - "Это его я искала всю жизнь"… А потом что-то странное случилось со мной. Мне вдруг стало жарко, очень-очень жарко, я вдруг как-будто вся превратилась в огонь, и я ничего не слышала несколько секунд, абсолютная тишина и в этой тишине только биение сердца… Моего сердца… И твоего, Виталий, сердца… несколько секунд я слышала, Виталий, как наши сердца бились в такт, твое и мое … А потом вдруг в моем сердце зазвучала музыка. Тихо-тихо. Совсем тихо, так что никто не услышал, только я и ты… Я поняла это по твоим глазам, что ты тоже ее услышишь, Виталий. Моя музыка отражалась в твоих глазах… И все. (пауза) И вот теперь, я решила сказать тебе, Виталий, моя музыка - она звучит только для тебя. Это ты, Виталий играешь на струнах моего сердца и извлекаешь из них эту тихую музыку. И вот, я ждала тебя сегодня, чтобы сказать об этом.
Он: Вероника, я…
Она: Постой, это еще не все. Сегодня утром, Виталий, я вдруг поняла что счастье есть… То есть оно есть прямо здесь и сейчас, беспричинное счастье. Его не надо ждать, не надо искать, не надо подбирать подходящего момента, можно быть счастливым уже сейчас. И вот я поняла, Виталий, что мы прямо сейчас уже можем быть беспричинно счастливыми… Просто быть… Просто звучать друг для друга и все… Ведь это так просто… Так просто, - отдать свою музыку тому, для кого она предназначена, вот и все… Я отдала… Вот я и отдала тебе свою музыку.
Он: Вероника… Вероника, я даже не знаю, что сказать тебе… Даже не знаю, как сказать… Но дел в том, что моя музыка, Вероника, мне больше не принадлежит, дело в том, что я уже отдал свою музыку. Я отдал свою музыку моей жене, Вероника, и теперь она принадлежит ей, и мне не чего больше тебе отдать… Ты прекрасна, ты очень прекрасна, Вероника, и я восхищаюсь тобой. Я восхищаюсь тобой когда ты играешь, я готов из раза в раз проживать вместе с тобой все эти бесчисленные разные жизни на сцене, но сейчас, когда занавес закрылся, Вероника, мне к сожалению нечего тебе больше отдать… Нечего, кромне этих лиловых цветов, исполненных не рассказанной нежности…
Она: Так значит ты не любишь меня, Виталий?… Как это все-таки странно… А я почему-то была уверенна, что истинная любовь может быть только взаимной…
Он: Но истинная любовь и есть взаимна, Вероника… Только я Вероника, этой самой любовью уже люблю мою жену, вот и все… Что-же тут странного?
Она: Странно… Как странно, Виталий… Ведь я почему-то была уверенна, что ты любишь меня… И я почему-то думала, что сейчас, когда я отдала тебе свою музыку, ты просто-напросто заберешь меня и мы уедем с тобой далеко-далеко, прочь от этого города разлук и одиноких серых будней… Из этой жизни бесконечно длинной, в которой я так долго задыхалась без тебя… Так ты не заберешь меня, Виталий?
Он: Нет, не заберу.
Она: Никогда?
Он: Никогда.
Она: Ну и что же мне теперь со всем этим делать?
Он: Я не знаю…
Она: И я не знаю…
Сцена № 10.
Вероника заходит домой. Ее встречает муж. Помогает ей снять пальто.
Муж: Здравствуй, Вероника! Надеюсь твой день прошел хорошо? Ты выглядишь немного усталой.
Вероника: Здравствуй, дорогой! Да, ты прав, я и вправду немного устала, но несмотря на это, дорогой, мой день прошел очень хорошо.
Муж: Да, вот теперь я вижу, Вероника, что твой день прошел хорошо и ты выглядишь как-то особенно.
Вероника: Да, дрогой, я чувствую себя сегодня особенно, с самого утра и до сих пор. Дело в том, что сегодня, дорогой, у меня был и вправду особенный день.
Муж: Да, я это ясно вижу по твоим глазам, Вероника. Твои глаз, Вероника, сегодня изливают какой-то особенный свет. Свет, с оттенком лиловых роз, и еще чего-то, чего разобрать я никак не могу… Что-же это за новый оттенок, Вероника? Что это за новый оттенок в твоих прекрасных глазах?
Вероника: Это, дорогой, должно быть оттенок не рассказанной нежности… Должно быть это его ты увидел в моих глазах…
Муж: Может быть… Может это и он, Вероника… Вот только почему-то Вероника, этот оттенок доставляет мне боль. Он почему-то доставляет мне нестерпимую боль, Вероника, и я даже и не знаю, сколько еще я смогу этой боли вынести… Даже не знаю точно…
Вероника: И я не знаю… Но это уже не важно… Это не важно, дорогой, сколько еще ты сможешь ее вынести… Вот только перед тем, как твоя боль превратится в огонь и захочет со мной станцевать свой танец, я хочу тебе кое-что сказать…
Муж: Говори, Вероника, говори поскорее, так как моя боль, похоже уже готовиться к началу нашего танца.
Вероника: Я хотела сказать тебе, дорогой, что сегодня я стала свободной… Я хотела сказать, что сегодня, когда я наконец-то отдала свою музыку, в этот миг я вдруг стала свободной. Это было так: Вначале мне было очень-очень страшно. Мое сердце, дорогой, как будто стояло над пропастью. Мое сердце и я вместе с ним стояли над бездонной пропастью, было так страшно, что я уже даже почти не могла дышать. Но я преодолела свой страх, дорогой, я сделала шаг, и как-будто упала в пропасть… Я падала очень долго, очень-очень долго, целых несколько минут, и вот наконец-то разбилась. Я долетела до дна этой пропасти, дорогой, и разбилась об острые холодные камни. И в это момент я почувствовала боль. Я почувствовала такую нестерпимую боль, дорогой, что казалось, так сильнее уже не бывает. А суть этой боли, дорогой, то есть все ее основание, оно расположилось у меня в груди, там, где до этого билось сердце. И вот, эта боль, дорогой, начала гореть, и сожгла мое сердце. Боль сожгла мое сердце до тла, дорогой, и мне вдруг показалось, что я умерла. Стало тихо. Вдруг стало так тихо, дорогой, тихо-тихо и пусто. И несколько минут, дорогой, я вся была в этой тихой пустоте… А потом, дорогой, я вдруг услышала музыку. Но только это была уже не та музыка, что играла в моем сердце до этого нет… Я услышала совсем другую музыку. Это был колокольный звон. Этот звон, дорогой, разливался по небу, и одновременно звучал в моем новом сердце. Ведь сердце, дорогой, оно и вправду как Феникс, сгорает, а потом рождается снова… Снова и снова… Снова и снова… А потом, дорогой, в моих глазах и появился этот оттенок. Оттенок не рассказанной нежности…
Муж: Странно, Вероника… Как это все-таки странно… Еще вчера, когда из твоего сердца изливалась музыка, я ясно слышал эту музыку. Я ее совершенно ясно слышал, хоть она и была очень тихой, и хоть я и точно знал, Вероника, что эта музыка в твоем сердце предназначена не мне… А вот, сегодня, Вероника, я больше не слышу музыки. Я не слышу ни музыки, ни колокольного звона, Вероника, а только вижу этот новый оттенок в твоих глазах, точнее даже два новых оттенка, которых вчера еще не было… Это ужасно странно…
Вероника: Что-же тут странного, дорогой, что ты не слышишь больше моей музыки? Ведь моей музыки, дорогой, той, что ты слышал вчера больше нет. Эту музыку, дорогой, я отдала тому, для кого она и была предназначена, и вот, у меня ее нет. Ее нет, но зато, теперь вместо нее, дорогой, у меня из груди изливается колокольный звон, и этот-же самый звон, дорогой, разливается в то же в время по небу… Только ты не можешь его услышать, дорогой, потому что не хочешь принять боль. Ты стоишь на краю пропасти уже долго, так долго дорогой, но все-же не хочешь сделать в нее шаг… А услышать колокольный звон, дорогой, можно только шагнув в эту пропасть. Услышать колокольный звон, дорогой можно только когда беспричинное счастье смешается в твоем сердце с нестерпимой болью, и когда эти чувства спалят твое сердце до тла, а из пела родится новое, только в это момент дорогой, в этом новом сердце и сможет зазвучать колокольный звон…
( Входит Наташа)
Наташа: Простите меня за беспокойство, но там, Вероника, звонит Ваша мать. Похоже у нее снова случился сердечный приступ.
Муж: Не беспокойся, Вероника. Сегодня ты слишком устала. К тому-же я уверен, что с твоей матерью все в порядке, просто она хочет снова тебя увидеть, вот и все.
Наташа: Но ее голос звучал очень слабым…
Муж: Не удивительно, она ведь была великой актрисой… Но я все-же пошлю к ней врача, чтоб тебе, Вероника, было спокойней… Вы можете идти, Наташа, на сегодня Ваш день закончен.
Наташа: Хорошо, я пожалуй тогда отдохну. Я сегодня ужасно устала… Сочиняла весь день новые букеты из лиловых роз,для Вас Вероника. Вы уже видели их?
Муж: Нет, Наташа, Вероника еще не успела увидеть новых букетов из лиловых роз. Они ждут ее в нашей спальне… ( Веронике) Дело в том, Вероника, что я-бы хотел чтобы ты уснула сегодня в букетах лиловых роз… Кстати, а что это у тебя в руках?
Вероника: Это тюльпаны…
Муж: Тюльпаны?
Вероника: Да, тюльпаны… Лиловые тюльпаны… Цветы не рассказанной нежности… Наташа, перед тем как уйти, поставьте их пожалуйста в белый кувшин у меня на окне.
Наташа: Хорошо, Вероника, поставлю… Да, еще! Перед тем, как уйти, я хотела сказать, что сегодня я сочинила свой последний букет из лиловых роз. Больше я ничего нового уже сочинить не смогу...
Она.
Ну вот и закончились мои скитания, любимый.
Я возвращаюсь домой.
Я возвращаюсь в свой забытый дом, я покидаю мир иллюзий.
По дорожке из золотого песка я иду туда, где меня давно уже ждут.
Как тут красиво… Как тут красиво и тихо, любимый… Вот он, мой вечный дом.
Я тут побуду не долго… Отдохну тут совсем не долго…
А потом прилетит южный ветер и станет нашептывать мне мою тайну… Мою хрустальную тайну…
А потом, где-то там на земле родится девочка с большими синими глазами…
И у нее на ладонях в линиях жизни будет зашифровано твое имя…
И она будет любить тебя… И она будет искать тебя…
И она будет вылетать к тебе навстречу у себя из груди белой птицей…
Каждую ночь… Из ночи в ночь…
Снова и снова… Снова и снова…
Снова и снова…
Он.
Как-то мне вдруг стало холодно, любимая.
Холод сковал мою грудь и держит в тисках крепко-крепко, так крепко, что мне уже не согреться.
Я навсегда остался в этом городе разлук и одиноких серых будней, и куда-бы я ни шел, я все время иду на север…
Мой корабль, любимая, сбился с курса и окончательно затерялся во льдах…
Куда ты ушла?… Куда ты ушла?…
Куда ты ушла, любимая?…
Тебя нет здесь… Тебя нет здесь…
Куда бы я ни шел, где бы ни искал, тебя нигде уже нет…
Ты ушла на совсем и теперь со мною остался лишь холод - мой вечный спутник.
Ты ушла на совсем, и все что мне осталось, продолжать идти на север
И задыхаться в этом городе разлук и бесконечных серых будней…
Я задыхаюсь тут без тебя…
Изо дня в день… Изо дня в день…
Снова и снова… Снова и снова…
Снова и снова...
Сцена № 11.
Муж Вероники сидит в гостиной в темноте. Входит Виталий.
Виталий: Простите за беспокойство, но двери были открыты…
Муж: Тшш… Говори тише… Моя девочка, она только-только уснула…
Виталий: Какой странный запах… Что это за запах стоит у Вас в доме?
Муж: Запах?… Это розы… Это пахнут лиловые розы. Любимые цветы для моей девочки, чтобы ей лучше спалось...
Виталий: Какой сладкий запах… Никогда не думал, что розы могут пахнуть так сладко...
Муж: Присядь, посиди тут со мной немного… Знаешь, а ведь я так и знал, что ты придешь… Ведь ты к Веронике пришел?
Виталий: Да, к Веронике.
Муж: Ну да, к Вероникой… Вот так я и знал… А ведь она ждала тебя, да… ждала… Только теперь она спит… Она спит там, в лиловых розах.
Виталий: Я пойду разбужу ее…
Муж: Не стоит, не стоит… Да ты присядь пока, присядь.
(Виталий садится)
Муж: Ты понимаешь, я уже не мог просто больше терпеть. Не мог. Так это все как-то вымотало меня все… Очень больно было, понимаешь, прямо жгло вот тут все (показывает на грудь) как каленым железом… И потом, я ведь так и понял, что ты все равно вернешься. Она-то мне рассказала все, Вероника, все рассказала. Она-то тебе поверила, решила что все, что ты ей там наговорил, что все это так и есть. А я-то сразу понял, что ты соврал. Струсил просто и соврал. А теперь вот пришел, чтобы ей все это сказать, так ведь?
Виталий: Так… Вы понимаете, все это странно наверное… Я здесь, у Вас в доме… Пришел к Вашей жене… Я, Вы знаете, когда она тогда все мне это сказала, я… Вы даже не представляете, каких мне все это сил стоило, вот так ей ответить… Я ей соврал ведь, конечно соврал… Но я зато сделал все правильно… Но вот только потом я вдруг подумал: "А что если я не успею ей все сказать?"… То есть, ну мало-ли что? Вдруг, например она возьмет и уедет? Просто возьмет и уедет и я никогда ее больше уже не увижу…? Она то ведь мне все сказала, а я ей - нет… И вот мне от этих мыслей вдруг так холодно стало, невыносимо как-то вдруг стало холодно… И вот тут я подумал, что если я вдруг по каким-то причинам ей всего этого не расскажу, то как-же мне тогда потом со всем этим жить?.. Вот я и приехал.
Муж: Ну вот, я это все так сразу и понял… Я так и понял, что ты приедешь… И ты знаешь, мне ну прямо совсем невыносимо все это стало. Такая боль вот тут (показывает на грудь), ну и все я и не стерпел. Не смог больше терпеть… Она когда засыпала, ты знаешь, она такая красивая была, как-то по особенному… Улыбалась… А потом, как уснула, у нее так волосы разметались по подушке и улыбка эта на лице… Очень красивая… Как невеста… И вот я взял нож, острый. Острый нож, скальпель. Я-же хирург. Ну, хирург по специальности… Ну и все. Там, знаешь, тоже так красиво вышло, кровь тоненькой змейкой такой полилась… Прямо на розы… Я горло ей перерезал, горло… Ну и все… Так что ты уж теперь не буди ее… Пусть поспит… Пусть поспит…
(В комнату заходит Наташа)
Наташа: Я прошу прощения за беспокойство. Но дело в том, что только что звонили из больницы. Мать Вероники скончалась… Умерла от сердечного приступа.
Сцена № 12.
Вероника: Как хорошо, что именно ты встретил меня здесь, папа.
Отец: Да?
Вероника: Да.
Отец: Ты что-то хотела сказать мне еще, Вероника?
Вероника: Да, папочка, да… Я хотела сказать тебе, что я нашла!
Отец: Нашла?
Вероника: Да, нашла… Я нашла того, кого я все-время искала.
Отец: Нашла его?
Вероника: Да… Того, кого я искала… Сначала в тебе, потом в том рыжем мальчике в школе - Сереже, потом в своем муже, и потом наконец-то в нем… в том, кто сумел разбудить во мне мою музыку… Так вот, папочка, оказывается я все это время, всю жизнь искала только его и никого больше… И я его все-же нашла.
Отец: Так кого-же ты все-таки искала, Вероника?
Вероника: А вот как-раз Его.
Псалом 90
Живущий под кровом Всевышнего, под сенью Всемогущего покоится,
Говорит Господу: " прибежище мое и защита моя,
Бог мой на которого я уповаю!"
Он избавит тебя от сети ловца, от гибельной язвы,
перьями своими осенит тебя, и под крыльями Его будешь безопасен;
Щит и ограждение - истина Его
Не убоишься ужасов в ночи, стрелы летящей днем,
язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень.
Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя;
но к тебя не приблизится:
только смотреть будешь очами твоими и видеть возмездие нечестивым.
Ибо ты сказал: " Господь - упование мое"; Всевышнего избрал ты
прибежищем твоим;
Не приключится тебе зло и язва не приблизится к жилищу твоему;
Ибо Ангелам Своим заповедает о тебе - охранять тебя
на всех путях твоих:
На руках понесут тебя, да не приткнешься о камень
ногою твоею;
на аспида и васелиска наступишь; попирать будешь льва и дракона.
" За то, что он возлюбил Меня, избавлю его;
защищу его, потому что он познал имя Мое.
Воззовет ко Мне, и услышу его; с ним я в скорби;
избавлю его и прославлю его,
долготою дней насыщу его,
и явлю ему спасение Мое."
Конец.