В самую середину
песни моей лебединой
врезалась страшная льдина.
А может моя гордыня,
как результат болезни
слабости и рутины.
Не режь, не корёжь эту песню,
она ещё недопета,
но я же пою её честно.
Бываю во льдах зажата,
изломана, сбита, смята,
но где-то маячит лето.
Мы вместе со льдами оттаем,
выберемся на остров,
и станет он обитаем.
Чувствую это остро,
как могут чувствовать птицы
всей данностью интуиций.
Лишь если оно ледяное,
сердце способно разбиться,
в тревоге стеная и ноя.
Но если сердце иное,
мягкое и живое,
оно, возможно, сожмётся,
согнётся, но не разобьётся.
Многие верят, что сила -
это когда ты твёрдый,
очень собою гордый,
а мягкость достойна презренья.
Но гордость - хрупка и ломка,
пуста, как сухая соломка,
и ты не случайно, милый,
мне заказал исполненье
своей лебединой песни.
Хоть и пою негромко,
но пропою её честно.