Мы сеем слово
в заскорузлых душах.
Приросшие к системе корневой
рутины бытовой
живут они послушно,
равняясь на дешевые лубки,
в кровосмешеньи злобы и тоски
считая жизнь довольно глупой штукой.
И кажется порой, что в них
луч знания осенней мухой стих,
загубленный псевдонаукой.
Не видящие первую звезду,
не чувствующие первоначальной праны...
Но все же мы роняем в борозду
не заживающей душевной раны
свои слова.
Быть может, прорастет их сорная трава.
А, может быть, надолго лягут в почву,
чтоб пробудить издалека,
сквозь тяжкий мрак средневековой ночи
в потомках чьих-нибудь
подобием прекрасного цветка
желание ступить на путь
добра, отлитого звучаньем наших строчек.