Смех сквозь слезы, это у нас национальное. В Израиле вообще жить достаточно сложно, но зато безумно интересно. Новости смотришь, как сериал. Иногда, правда подташнивает, но это естественная реакция организма на дерьмо. Смех и слезы, тут, ходят за ручку друг с другом. Вот несколько примеров. Когда я занимался ремонтом холодильников и кондиционеров, основными моими клиентами, были поселенцы, проживающие на территориях, в окружении не дружелюбных арабов. Естественно, никто меня туда силой не посылал. Это был, чисто мой выбор, основанный на политическом убеждении и экономическом интересе. Политический, я считаю, что эти люди достойны нормального обслуживания и нормальной жизни, как и остальные граждане. Но туда, где они живут, никто не хочет ехать, ни за какие деньги и даже в сопровождении армейского патруля. А я плевать хотел. Мой народ, моя страна, я у себя дома, и не для того я сюда ехал, что бы бояться. У меня тут родились два сына, которым предстоит служить в армии. А мне их надо учить жизни, причем глядя в глаза. Может я и не прав, но я себя так ощущаю, и спорить со мной бесполезно. Когда моя жена и мама, наконец, это поняли, то подарили мне на День рождение бронежилет. А поселенцы подарили каску и пачку патрон к автомату "Узи", которого у меня, к сожалению нет. А к моему пистолету, они хоть и подходят по размеру, но лучше ими не пользоваться, так как увеличенный заряд разбивает механизм. А экономический интерес, как вы сами понимаете, заключался в отсутствии конкурентов. Хотя денег я брал с них не больше, чем в других местах, а иногда даже меньше. Люди они, не богатые на деньги, зато верующие. Обещали молиться, за меня и мою семью. Спасибо им. Тьфу, тьфу, тьфу, вроде пока доходит. А еще, когда в Иерусалиме каждый день взрывались автобусы, езду в общественном транспорте прозвали русской рулеткой. Остроумно, не правда ли? А когда началась вторая ливанская война, мы с супругой сидели у телевизора и плакали, глядя на то, что творится на севере нашей "необъятной" страны. Ну и скажите, мог я сидеть дома и жевать сопли? Правильно, конечно нет. Правда, это чуть не закончилось разводом. Я добровольцем стал ездить на своей тачке в обстреливаемые города. Развозил гуманитарную помощь, от общественной организации. Люди по всей стране собирали кто, что может, а я, с такими же безбашенными, все это развозили нуждающимся. Так вот, один мой друг, усомнился, или стоит кататься под ракетными обстрелами. На что я ему ответил, что как мне везет в лотерею, так у меня, нет ни каких шансов, встретится с "катюшей". На что он, в свою очередь, резонно заметил, что я никогда не играл в лотерею, которая бы разыгрывалась 200-ти раз за день.
Еще до ливанской войны, у нас была интефада. Ее начало, мы с женой застали на "большой земле", она на своей работе, а я на своей. О начале войны, мы все, естественно, узнали по радио, где среди прочего объявлялось, что через час – два, закрывают дорогу на Ариэль. Естественно, что с работы нас тут же отпустили, дабы мы смогли попасть домой. На мое предложение жене ехать домой автобусом – наиболее безопасным транспортным средством, в данной ситуации, после танка, так как автобусы, курсирующие по территориям бронированные, жена ответила категорическим отказам. Спорить и убеждать ее, времени уже не оставалось. Единственным моим требованием было то, что она будет ехать на заднем сидении и беспрекословно выполнять все мои команды, не вдаваясь в дискуссии, что, зачем и почему. Подъехав к КПП, мы обнаружили, что дорога уже закрыта. Наши солдатики, предложили нам подождать, пока соберутся еще машины, чтобы дальнейшее движение продолжать колонной в сопровождении армейских джипов, но мы отказались. Убедившись, что я вооружен пистолетом, а на моем пикапе стоят камненепробиваемые стекла, нас пропустили, предварительно проинструктировав, как себя вести и что делать в случае чего. От КПП и до Ариэля, примерно километров двадцать. На всем протяжении пути по обеим сторонам дороги, одна за другой арабские деревни. Вся дорога была усыпана битым автомобильным стеклом. Ехали мы с крейсерской скоростью 20 км/ч, с приоткрытыми стеклами на передних дверях и пистолетом в окне и со спущенным предохранителем, как предписывает инструкция. Надо отдать должное инстинкту самосохранения арабов. Стоя вдоль дороги не один из них не дернулся. По мере приближения к Ариэлю, стали появляться обгоревшие остовы автомобилей. Уже на подъезде к городу, на дороге появилась толпа агрессивно настроенных молодых людей. Я приказал жене лечь на пол, а сам прикинул, что кроме как идти на таран этой толпы, других вариантов нет. Однако, приблизившись, я увидел наших полицейских. Поравнявшись с толпой, не без радости обнаружил, что толпа состоит из наших городских ребят. В толпе я узнал своего приятеля. Он тоже меня узнал, подошел и поведал о том, что здесь происходит. А произошло следующее. Когда арабы начали забрасывать камнями и бутылками с горючей смесью наши машины, и появились первые пострадавшие, в числе которых были и дети, наши ребята быстро мобилизовались, и вышли на тропу войны. Они перекрыли дорогу, останавливали арабские машины, за шкирку выволакивали из них арабов и изысканно били их, по российский, но при этом, вкладывая в каждый удар, боль и страдания всего еврейского народа, накопившиеся, за последние пять тысяч лет. При этом, наши добры молодцы не побрезговали сжечь несколько дорогих арабских автомобилей. Судя по тому, что последующие годы интифады, у нас было относительно тихо, мало им не показалось. Оказывается желание стать шахидом, хорошо вышибается с зубами, челюстями и коленными чашечками. Одному гаденышу, удалось - таки сбежать, и он, курва, не придумал ничего лучшего, как вызвать нашу полицию для своего спасения. Естественно, полиция моментально среагировала. Прибыв на место, полицейские просто растерялись, не зная кого спасть. Даже мэр приехал и вместе с полицейскими просто умолял ребят разойтись, при этом высоко оценив проделанную ими работу. Как часто бывает в подобных ситуациях, все закончилось смехом, особенно когда снимали со скалы находчивого араба. И жена моя, тоже смеялась, принимая, наконец, более естественное положение для пассажира. Только как-то странно смеялась, не как обычно, а навзрыд. С ней случилась самая обыкновенная истерика.