Млечный путь застилает молочна муть,
и дрожащая лампа косым квадратом,
нисходящим из окон, силится подчеркнуть
потускневшую ковку листву, восходящей в латы
островерхих дерев, и шелом крылатый
акварельного клёна, теперь чуть-чуть
заигравший златом.
Виноградины-листья дрожат в утеху
самому на ветрах, и густой покров
непроглядный подобен меху.
Под фонарным елеем, среди веков
проходящих, мой дворик средне-веков:
облачаются ратники в облачные доспехи
с головами-забралами ловчих псов.
Минаретом гаушевым сей анчар
шелестящий, застыв, чернеет;
и, наплывом шипящая, са - ранча
теребимой листвы пожирает время.
Янычар ятаганом чад
светло-серым взрезает своим, вернее
полумесяц ущербный плывёт по сфере.