Всё старее я год от года,
Вроде, вот она, та свобода,
Что хотелось мне столько лет.
Я разваленный драндулет,
Неподвластный людским страстям,
Всуе собранный по частям
Гастербайтерскими руками.
Рассыпаюсь к ногам стихами
По бревенчатой мостовой.
Перезрелый ночной изгой
В самом тёмном углу палаты
На запястье пишу постулаты,
Что когда-то клялась выполнять.
Строю в призрачном мозге гать
Сквозь туман торфяных болот.
Как израненный кашалот
Я покорно лежу на дне.
Время тянется в белизне
Одинаково-сонных дней.
Я теперь неизбежно злей
И отчаянней, чем была.
Это всё дефицит тепла.
Я брожу от угла до угла
И так просто уже не сдамся.
Бесконтрольно что ем, с кем сплю,
Вероятность равна нулю,
Что кому-нибудь интересно
(в моей жизни и так-то тесно
от твоих равнодушных глаз)
Слишком личное знать о нас.
Влажным блеском ночных площадей
Ты приходишь (и мне светлей
И спокойней) в мой душный сон.
Мне неважно, что мост сожжен
И бессмысленны все слова.
Ты же знаешь - здесь год за два.
Забываются имена, вспоминаются чаще лица.
Вместо шторы висит тряпица
На открытом в ночи окне.
Рассветает. И мне вдвойне
Тяжелее. Да только толку
В стоге сена искать иголку
И пытаться тебя вернуть.
Разливаю по венам ртуть
И усталость. Не позвонишь.
С переклеенных утром афиш
Смотрит город печально вслед.
Я разваленный драндулет.
Неприятно, но это факт.
Летний дождь вместе с пульсом в такт
Остановится. Отпусти.
Смята нежность в твоей горсти.
И расстегнуты рукава.
Наша осень всегда права
И наступит ее черед.
Неприкаянный кашалот
Обретет свой желанный дом.
Кто-то выдохнет шумно "спасен".