Моя подлая тварь начинает рваться наружу,
Моя злость переходит грани простого «до».
Среди пыльных шелков и в отчаянном мареве кружев
Мое подлое тело бесстыжее ожило.
И такая тоска, что глазам отчаянно больно.
И не слезы, а яд течет по нежной щеке.
Отдают поцелуи привкусом медным и солью -
Я, отдав все дороги по небу бреду налегке.
Мое вредное «Я» просыпается тайно-томно.
Открывает глаза, сверкает улыбкой зло.
Оно спрятало сердце в темном углу укромном
И колючим шиповником поздней весной расцвело.
И такая весна! От запаха яблонь кругом
Голова. Растаяли ледники.
Моя подлая тварь претворяется верным другом,
А потом предает по взмаху легкой руки.
Я все помню, я не забуду наверно больше
Этих памятных снов, этих полуреальных дат.
Мое темное «я» грозно рычит и ропщет.
Я его не забуду.
И в этом – я сам виноват.