Там, за городом, вырос дом. В доме девять глухих дверей. В доме карлик беззубым ртом заставляет звучать свирель. Но свирель не поет – шипит, но свирель не звучит – гниет. Человек беспокойно спит, задыхается от нее. Из щелей, из углов на стон выползает холодный страх, руки складывает крестом и садится поверх креста, и глядит в ледяную муть, и застывшее время гнет… Человек говорит ему то, о чем забывает днем. Человек говорит, спеша, как расстался, шутя, с душой. Страх внутри, где была душа, расправляется: «Хорошо». Страх ложится в сердечный такт, примеряет себя к лицу. В доме карлик смеется так, что рассвет не идет к крыльцу, не касается ни дверей, ни окна, ни печной трубы…
Замолкает к утру свирель. Человек начинает быть.
Если верится, то с трудом. Если было, то не со мной.
Там, за городом, вырос дом.
Обходи его стороной.