(на мотив «По диким степям Забайкалья»)
По диким степям Оклахомья,
Где бродит печальный бизон,
Всё скачет, не зная покоя,
Ковбой Самуэль Гершензон.
Бежал он давно из Одессы,
Уплыл за моря далеко;
Он сбрил свои длинные пейсы,
Завёл себе шляпу и кольт.
Освоил язык он английский,
Коллеги зовут его Сэм,
И пьёт кукурузный он виски
И стал мериканцем совсем.
Но как-то на дружеской пьянке
Не в силах сдержать был он слёз,
Когда вспоминал Молдаванку
И старый одесский Привоз.
«Живу здесь уже я тrи года,
Тепеrь я – запrавский ковбой.
Оно тут, конечно, свобода,
Но всё ж таки тянет домой.
Rазлуки не выдеrжу вскоrе,
Устал уж скакать я веrхом…
Ах, где ж моё Чёrное моrе,
Ах, где же мой хоум, свит хоум?»
Тем фактом весьма озадачен,
Вэнс Питерс, техасский ковбой:
Ответил: «Ковбои не плачут!
Дружище, да что же с тобой?
Услышав такое, в Техасе
Решили б, что ты – дурачок!»
(Вообще-то зовут его Вася
Петров, но об этом – молчок.)
Ответил тут Сэмми устало:
«Конечно, дrужище, ты пrав.
Ковбою гrустить не пrистало,
Но помню я всё, как вчеrа.
Пrойтись бы сейчас по Одессе,
Ныrнуть бы в моrскую волну –
А здесь лишь быки да индейцы…»
И Питерс согласно кивнул.
Не стал он корить его снова
И пальцем крутить у виска,
Но, видя, что другу хреново,
Разлил по стаканам вискарь.
«Давай-ка, чтоб было в порядке,
Накатим-ка граммов по сто!»
(Ведь сам-то вздыхал он украдкой,
Родной вспоминая Ростов.)
Мораль этой басни, ребяты,
Проста, как кирзовый сапог:
Ведь их мериканские Штаты
Герой наш осилить не смог.
А так как он их ниасилил,
Поставил он им низачот,
Решили частицу России
Создать там – ну, мало ли чё.
И с этой поры, как известно,
Как следствие жизненных бурь,
Есть в Штатах Москва и Одесса,
А также и Санкт-Петербург.
Так судеб сплетаются нити
В наш странный и суетный век:
Куда вы сегодня ни ткните –
Повсюду есть наш человек!
© 2008