Печаль осенних откровений
ложится золотом листа
на грубость памятных сомнений.
А так ли жизнь его чиста
была в осенней стуже лета
с предательством его друзей?
Нам не за что винить Поэта,
воспевшего не Колизей,
а дикие просторы эти.
Под серебром заветных слов
сгибаются нам в пояс ветви
от тяжести забытых снов.