Мелкий дождь скороговорит,
Дробью ранит тишину.
Тишина от боли стонет,
закусив дождя струну.
А струна упруго бьётся
задевая скаты крыш,
То ли плачет, то ль смеётся,
Рассекая ночи тишь.
Если смотреть сверху вниз на падающие капли дождя,
можно увлечься этим, на первый взгляд обыкновенным,
природным действом.
Дождевые струи, касаясь серебристо-бурых луж, мгновенно
сливаются в тяжёлые стеклянные капли, уходящие в омутики,
что образованы, их же падением. Но какая-то неведомая сила,
упруго выталкивает капли на поверхность, в тысячной доле
секунды держит на прозрачных водяных ножках, а затем
полностью вхлюпывает в себя.
Разводные кольца образованные утонувшими каплями
не успевают смыкаться от обилия падающих дождинок и
образуют кишащую кольцевыми плетениями поверхность луж.
Эта поверхность пузырится, пытаясь выплюнуть с жадностью
поглощённые капли, которые превращаются лишь в тончайшую
оболочку лёгких пенящихся пузырей.
Так прошли ночь, утро, день, сгустился вечер…
А домашнюю тишину всё царапает скороговорка осенней мороси.
Опустился ранний вечер,
Заиграли сгустки луж.
Золотым оконным светом,
Как откупоренный пунш.
Тихий шелест мокрых листьев
заглушил дождинок капь.
Сквозь туманистую призму
Чуть виднеется их рябь