Стояла солнечная предзакатная тишина тёплой неглубокой осени.
Она стояла в образе оцепеневших трав, поздних цветов, деревьев, белых
облаков в густой синеве.Казалось, весь мир замер в предвкушении какого-то
необъяснимо важного и светлого события. И только редкий жёлтый лист,
сорвавшись с вершины тополя, падал скользя по ярусам слегка поредевших
ветвей.Он будто пытался продлить свою трепетную жизнь, задержавшись
оторванным в кроне.
И всё же, лист неудержимо, со слабым шелестом опускался на тёплую ещё землю,
успокаиваясь навсегда. Вдруг небесное пространство пронзил журавлиный клин.
Да-да – это были, несомненно, журавли!
Они летели достаточно низко, так, что можно было разглядеть их грациозные тела,
сквозь едва пожелтевшую светлую сень сентября.
Журавлиный клин был чёток и строен. Птицы довольно быстро плыли по небу,
взмахивая упругими крыльями, будто вёслами рассекая синеву.
Это были жесты вынужденного мирного расставания.
Они прощались с родными местами, с этим обманчивым теплом
и покоем бабьего лета.
Так предчувствие природы, потревожившее моё сознание, неожиданно сбылось.
Журавлиный клин потянулся к югу, оставляя на душе щемящую тоску.
А побледневший солнечный шар покатился к западу, оставляя на небосклоне розовый разлив
заката.
Налетел лёгкий ветерок. С тополиных вершин, чуть шелестя, слетело ещё несколько листков
словно сбитых, прощальным махом журавлиного крыла. Наступила вечерняя прохлада кроткой
ранней осени.
Вы слышали, как плачут журавли?
Нет, не кричат, а именно рыдают.
Как будто отрываясь от земли,
Физическую боль превозмогают.
И на душе становится тревожно,
И чувствуешь связующую нить
С тем журавлиным клином осторожным.
И хочется слезинку проронить
------------------------------------------
ДЫМКА
Воздух был ещё весьма прохладен, но как радовала долгота
ясного весеннего дня!
Бескрайнее, синее, безоблачное небо и на его фоне фонтанчики
тонких веток, еще не распустившихся берёзовых вершин.
Какой-то низкорослый кустарник, отражающий румянец закатного неба,
издали напоминал розовую дымку.
Мягкая тишина загородной рощи нарушалась лишь первой
клокочущей трелью скворца, в которую словно звонкий, тонкоструйный
ручеёк вливалась легкомысленная песенка синицы.
Глухо шаркали наши шаги, расплющивая грунтовые комья.
Пахло влажной дорожной пылью и мокрой землёй. Хотелось раскинуть руки и сбегая с чёрного
пригорка, чуть обозначенного молодыми пушистыми туйками, оторваться от него хоть на
мгновение. Этот день близился к концу, и очень хотелось жить в дне завтрашнем!
------------------------------------------------\