В небе облачко спит, как задержанный штилем кораблик,
На подходе к зениту в ленивой дали замерев.
Дозревают в садах пестробокие глобусы яблок,
Черенками-осями цепляясь за ветки дерев.
Совершается жизнь. Зацветают пушистые травы,
Окунается в заводи сумрачный сонный ивняк,
Буйным цветом цветут пересохшие рвы и канавы,
И дурманящий морок разлит в ослепительных днях.
В этот запах и звон, золотого светила горенье
Уходить с головой, погружаться в томительный зной,
Только слух насыщать, насыщать обонянье и зренье –
И забыть о делах, и не думать о ноше земной…
О, я знаю, я знаю: грешна созерцательность эта,
В беспощадное время строкам неприличен покой…
Но куда от них деться – от этого душного лета,
От классических ив над почти неподвижной рекой?
О, я знаю сама: благодушие нынче не модно,
Нужен стон и проклятье, а вовсе не сладостный вздох.
Но не внемлет душа, весела и по-птичьи свободна,
И воздушные токи несут её выше эпох…