Бурная радость бурана,
словно проклятья толпы
с лёгкостью грубой барана
ночь собирала в снопы
звёздную пыль одичанья
с бархатом ночи степной
тихо струилось молчанье
ветра в листве за спиной
гордого дуба на месте
странности летних дождей
ворон сидел на насесте,
словно петух, воробей
словом вспорхнувшим, упало
горькой усмешкой на лист.
Было ли, не было, стало
редким безмолвием – вист
звонко раздался под строчкой,
точкой поставленной здесь
ветром надутой сорочкой
дуб раскудрявился весь.