А фиолетовое небо лета,
грозою рвясь в июле переспелом,
желаньем ослепляя неумелым,
растрачивало силы без ответа.
А гамма вместо радуги истлела,
и, рдея, "до" ожогами слезало,
"си" каплей синьки тая, иссякало,
над зноем затихая желтотелым.
А метроном, забыв свое призванье,
размерность счастья больше не пророчил,
и день уж не был обещаньем ночи,
а ночь не длилась дня воспоминаньем.
А лето саламандрой простонало,
оставив на губах немного соли,
под ложечкою - ожиданье боли
и новой кожи, что тебя не знала.