О чём,
о ком я плачу,
скорбя и тоскуя?
Что гонит меня - в отчаянье,
долой с глаз людских?
Я прихожу в осень,
в осень - как на детскую площадку.
Словно чьи-то глазёнки блестят,
словно хлопают чьи-то ладошки,
словно кто-то друзей окликает
и запускает кленовый листок,
словно кто-то смеётся в кустах -
и кусты дрожат мелко-мелко
от этого лёгкого смеха.
И я плачу, разглядывая осень.
И скорбь кладёт мне на плечи
свои тяжкие длани.
- Дети! - кричу я. - Дети!
Блестят дождинки.
Вот лопнул сучок.
Кружится кленовый листок,
то взлетая,
то припадая к земле.
Свежий сквозняк
неуловимо лисьего цвета
возится,
шебуршится в кустах
и дёргает серебристые паутинки.
Но ни отклика,
ни скорых шажков,
ни птичьих вопросов:
- А вы чьи? чьи вы?
А вы, дети, чьи? -
не дожившие до своего дня рождения,
так и не увидевшие белый свет...
Я прихожу в осень -
как на детскую площадку.
И вот стою перед вами,
как дерево с подрубленными корнями.
С меня уже обдирают кору -
и обнажается влажная белизна
страшнее адамовых рёбер.
Где обламывают,
а где аккуратно подрезают
мои щедрые ветки,
которые так отчаянно разгоняли тучи.
И ствол преобразуется в столб.
Только плачет,
томится,
вопиет душа:
- Кто зарезал царевича нашего светлого?
... целый народ младенцев,
который мог бы заселить любую планету,
изведён,
как простая трава, -
без имени
и без отчества.
Ваши призрачные души -
жалобнее слепых котят:
испаряясь с Земли,
тонут в вечности,
тонут в космической пустоте.
И плачет ночь,
плачет осень
вашими невыплаканными слезами.
У народа был усатый Отец.
Сколько душ погубил?!
Но все, кто погибли,
остались в отечестве
и возвращаются памятью,
возвращаются именами.
Распознаются стёртые строчки,
распознаются провалившиеся могилы,
и на усатого Отца списаны
все землетрясения нашей истории.
...А сегодня?
А сегодня-то - как?
Ведь живём,
мы - живём.
Но куда мы идём,
отражаясь в осени детскими плачами?
И кто же мы,
кто?! -
если ни один из этих плачей
не успокоишь ласковым именем,
не приголубишь доброй рукой...
Так о чём я,
о ком я плачу,
скорбя и тоскуя?
Так что же гонит меня в отчаянье -
долой с глаз людских?
- Дети! - кричу я. - Дети!