Муммельзее, Муммельзее,
колдовское озерцо,
я живу в тебя глазея,
я тесню тебя лицом.
Ускользаешь, Муммельзее,
ежишь зябкие края,
нет даешь гонять протеев,
и выцеживать наяд.
Что-то фей из Муммельзее
не вычерпывает глаз
или жадность во спасенье
никому не удалась.
Даже во спасенье жажда,
даже во спасенье страх
понимается однажды
как нечестная игра,
шелушится как полуда
от дверного молотка
в форме грустного верблюда
у игольного ушка.
Вглубь Шварцвальдии сосновой
ювенильное пятно
жабку воздуха грудного
не пускает. Не дано.