Ражий дядя Бодхидхарма пялится на стену,
тень шмеля на ней ершит рыльца цикламену.
Сколько в этом подоплеки, тайны и детали,
индрии у Бодхидхармы век бы не устали!
Только здесь и вот сейчас это достижимо,
и равно из наших глаз первому отжиму!
Как ярится цельный шмель, завсегдатай яви!
Кроме явного себя, что ты ей предъявишь?
Девять лет и нет конца - думают монахи -
не послать ли слегонца Бодхидхарму в Нахе?
Поработает в миру, поревнует ради,
глядь, и не на ерунду жизнь свою потратит.
Муравьи уже кричат - Дамо, свет не засти!
Прекращай свою цзочань, дел бездельных мастер!
Мир был создан до тебя, так уж получилось,
у него своя стезя и своя причинность.
Появись, живи, умри, рыльца эти трогай,
только в стену не смотри, это против Бога.
Упуская всех и вся, превратясь в изгоя.
Для чего? С чего ты взял? Что найдешь другое?
...
Продолжает кренделя неподвижный дядя,
через мертвого шмеля, через стену глядя.