Волна иллюзий накатила,
бархоткой боль защекотала,
но жизнь вошла, как Чикатило
и напоила черноталом.
Она торчала папилломой,
роняла мебель и посуду,
я называл её «обломом»,
а ночью «чудом» или «юдом».
Она висела по полгода
на волоске моей удачи
Она влияла на погоду,
когда предвидела иначе.
Она звала меня «мужчина»,
но чаще называла – «лузер».
И я плыву, как Буратино,
на гребешке её иллюзий.