слово о погибели Русской земли

               
                О, светло-светлая и красно украшенная земля Русская!
                Ныне настало страдание христианам.
               
                Слово о погибели Русской земли (письменный памятник XIII века)


Никому не дорогой на свете,
трепет жизни взявши под уздцы,
я всё чаще думаю о смерти,
как о счастье думают юнцы.

Женщина моя другого любит,
нет уже ни одного дружка.
Жизнь прошла, как где-то в сельском клубе
дармовой спектакль драмкружка.

Предсказал какой-то иностранец,
что в канун Суда, в конце времён
будет Римским Папой негритянец,
а потом грядёт Армагеддон.

Но покуда под моей толстовкой
медный крестик не протёр шнурок,
и пока намоленный на полке
глаз с меня не сводит образок,

одному ему я поверяю
всё, что в горле застряёт комком,
и порою пыль с него стираю
потихоньку мягким рукавом.

Но порою, чаще зимней ночью,
если грусть особо допечёт,
кажется, что вижу смерть воочью
или знаю всё наперечёт:

все эти рябые и косые,
Думский кворум да Кремлёвский сброд,
разворуют до конца Россию,
сгубят войско и потопят флот,

а потом (на горе нашим дедам),
наняв записных летописак,
выжгут даже память о Победах,
спилят подмосковные леса;

перекроют сеть электролиний,
прикарманят золото и медь,
переделят газ и алюминий,
как пиявки высосут всю нефть;

переучат (как когда-то было)
по Талмуду всех учителей,
превратят в озлобленное быдло
наших инженеров и врачей;

всё затянут «виртуальной» тиной,
чтоб не видеть вкруг уже ни зги,
серой интернетской паутиной
нашим детям спутают мозги.

Так и будешь жить, в тоске и в лаптях,
синяя, бессмысленная Русь.
Что-то там украли – ну и ладно,
где-то там убили – ну и пусть.

Всё равно, хоть сколько термидоров
ни пройдёт, всё будешь думать, что
Бейлис – это что-то из ликёров,
Троцкий – кто-то в кожаном пальто.

Всё равно стихи мои, Марина*,
в обозримом времени куске
русские - не вспомнит Украина,
украи'нских - не поймут в Москве.

Всё равно ведь поздно или рано
за кровавый ельцинский разбой
всех собак повесят на Буданова,
хоть и он, конечно, не герой.

Есть у нас одна Святая Дата -
Господи, спаси и помоги.
Благородство русского солдата
помнят даже клятые враги.

Помнят, твари, русские былины:
Халхин-Гол, и Шипку, и Вьетнам,
девочку, спасённую в Берлине,
Брестский форт, не сдавшийся врагам...

Всё равно ведь рано или поздно
выкормыш масонского гнезда,
так засрёт мозги какой-то Познер,
что и не отмыться никогда.

Всё равно какой-нибудь Радзинский
всё тебе расскажет, грамотей:
и какой романтик был Дзержинский,
и в царя стрелял не иудей;

дескать, ритуальные бесчинства
выдумал от скуки доктор Даль,
а Столыпин и Андрей Ющинский –
это так, случайная печаль.

Ритуальность вечна в этом мире
и давно на всё рассчитан прайс.
Всё равно пролезет в Кремль без мыла
сызнова какой-нибудь Чубайс.

На Тверской девчушка-проститутка,
дети  беспризорные  в метро.
Что же мне так больно и так трудно?
Ведь не жаль в итоге никого.

Пепелище вместо Царства вижу,
одиноких, спившихся людей.
Слышу, как талдычит телевизор
нам псалмы бравурных новостей.

Иногда газеты покупая –
всё же СМИ –
                пытаюсь вникнуть в них.
Но все эти СМИ – система Брайля,
сиречь просто чтиво для слепых.

И тогда в отчаянье не Бога
я зову на помощь – волшебство,
и горюю
                горько и глубоко
о судьбе народа своего.

И на безответные вопросы,
на глаза, как жмурить их ни тщусь,
поневоле набегают слёзы,
как монголы в древности на Русь.

И хрипит мой голос на кассете,
как в кошерных бойнях мрут тельцы.
И тогда я думаю о смерти,
как о счастье - глупые юнцы
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _

* примечание:
Марина Ивановна Цветаева (1892 - 1941) — мой любимый поэт