Недавно я подумала о небольшой несправедливости. Почему прозаические книги рецензируют чаще поэтических? Более того – прозаические обзоры существуют, а поэтические – нет. Несправедливость эту надо изничтожить! – сказала себе я. И вот – передо мною пять совершенно разных книг совершенно разных поэтов, необязательно тех, кого я люблю или кого истово ненавижу. Обзор будет краток, весел и субъективен. Все обиды и обидки отдельных личностей буду считать проявлением единичного идиотизма этих самых личностей. А теперь – вперед, в мир русской изящной и неизящной поэзии!
АНДРЕЙ РОДИОНОВ «Портрет с натуры» (Екатеринбург, 2005)
Книга вышла в серии «УльтраПоэзия», чем изрядно меня повеселила. Ну, в самом деле, что значит – ультра? Нечто, находящееся за пределами по количественным или качественным признакам. Но за пределами чего? Классики? Авангарда? Массовой поэзии? Поэзии элитарной? Или – сразу за пределами всех известных категорий и систем измерений? Но тогда чем же все-таки является поэзия Андрея Родионова? Криком в пустоте, в вакууме, в котором, как известно, звука нет. Другого ответа, я, как ни билась, не смогла получить. На одном из фестивалей современной поэзии мне довелось услышать и увидеть Родионова, так сказать, натурально. Мало было бы сказать, что он меня не впечатлил. Он был мне противен. Натянуто пафосно и ненатурально Андрей Родионов махал руками, плевался в аудиторию и нес какой-то бред. Однообразно, матерно не к месту, безо всяких ритмических мер, без более-менее интересных рифм. Он как будто биологически выделял из себя слова, словно бы писал натуралистический роман… но зачем? «Чтобы по-новому увидеть и заново смыслом наполнить похожую на вагину тупиковую улицу было можно»? На свете очень мало поэтов, которые с первого взгляда и однозначно мне не нравятся. Но Родионов стал исключением и тут. Ультра в натуральную величину. Как говорится, - нечего на зеркало пенять, коли рожа крива. Какова натура, таков и портрет. А если натура неинтересна, разве громкое разухабистое исполнение ее исправит? Книга Андрея Родионова «Портрет с натуры» - это уже не городской рэпачок, которым он так гордился до 2005 года, это – надписи на заборе с грамматическими и лирическими пробелами. Красоту в этом авторе мне увидеть не удалось. Но дело за вами, мой дорогой читатель.
ПАВЕЛ ЛОГИНОВ «Письмо, отправленное в бутылке» (Санкт-Петербург, 2008)
В книге Павла Логинова двести с лишним страниц, но ни на одной из них я не обнаружила ни единого осмысленного произведения. Говорят, есть на свете безумцы, живущие у моря, пишущие на листках всякий бред и потом закупоривающие его по бутылкам, предающие их волнам. Этаким способом они избавляются от своего безумия, выговаривая его в бескрайность воды. Может быть, Павел Логинов со своей претенциозной толстой книжкой в твердой обложке хотел сказать то же самое? Диагноз – графомания? Стихи Павла Логинова слишком длины и уже одним этим наталкивают на определенные мысли. Если поэту есть что сказать, он не будет размазывать мысль по листам, он скажет это (хотя есть и исключения, конечно). Но автору в данном случае именно что нечего сказать. Ни одной свежей мысли, метафоры, образа, слова, звука. Стихи эти задыхаются в стекле не всегда изящной формы и грамотной техники и не всегда удачного подбора слов. Вот, например, из «Новых римских писем» (что уже само по себе – подражание подражанию, при том плохое): «Стар я, Постум, я просто старый дурень спать улегся – ворочаюсь от страха вдруг приедешь лишь для того чтоб в урну ссыпать пару горстей сухого праха». Шикарные строки, правда? И как-то жалко даже в таком соседстве вспоминать Горация и Бродского. Павел Логинов – это что-то из разряда скучнейших эпигонов, кое-чему научившихся в литературных студиях, но своего громкого яркого голоса так и не обретших.
СЕРГЕЙ ГАНДЛЕВСКИЙ «Опыты в стихах» (Москва, 2009)
Эта книга Сергея Гандлевского – одна из моих любимых. На сегодняшний день я перечитала ее уже три раза. И все мне кажется, что этого чертовски мало. Гандлевского я тоже слушала вживую. Но насколько разным был эффект. Если Родинов мне претил, ТО Гандлевский сразу показался глотком свежего воздуха среди любителей современной не в меру ультра- поэзией. Этот поэт, конечно же, безупречно техничен. Не зря книга его названа именно «Опыты в стихах», выдавая любовь автора к экспериментам со словом (но не с формой), со звуком. Все же, иногда кажется, что Гандлевский не вполне серьезно или слишком серьезно относится к поэзии, отчего в некоторых местах он либо слишком сух, либо слишком проницателен. Мысль в изящной строке течет ненатужно ненапряжно легко и тихо спокойно, как в полноводной реке, при этом читатель, сам того не замечая, начинает размышлять вместе с автором в тех же самых выражениях, аккуратно подводимый к нужному направлению. Нельзя не любить стихи этого мастера. Он, если и не очень харизматичен, иногда почти скучен, то медитативен и наполнен смыслом до краев. Все так узнаваемо, так живо, например, в этом стихотворении: «Хабибуллин выглядывает из окна поделиться избыточным опытом, крикнуть – спору нет, память мучает, но и она умирает – и к этому можно привыкнуть».
АНТОЛОГИЯ ПОЭЗИИ ВОЛОГОДСКОГО КРАЯ «Чудь» (Вологда, 2010)
Вологодская книга-скандал попала мне в руки потому, что и мои стихи были там испоганены. Не то чтобы я предъявляла претензии, но чувство, конечно, было неприятное… с моей-то любовью к порядку. Объяснюсь. Еще в 2009 году у вологодского графомана Валерия Синицына созрела мысль проспонсировать издание сборника стихотворений современных вологодских авторов с собой в том числе. Он обратился к группе весьма активных в Вологде литераторов, и процесс пошел. Организаторы собирали согласия от авторов и тексты, корректировали все, что могли, Валерий Синицын же договаривался с издательством и работал с версткой и дизайном книги. В какой-то момент организаторов оттерли от их обязанностей. И Валерий Синицын практически в одиночку издал «Чудь», обзывая тем самым всех участников проекта «чудью белоглазой» или чем-то еще крепче. Ужасное название, ужасное оформление, ужасная верстка. Кое-где заголовки стихотворений слились с самими стихами, кое-где были выброшены из произведений целые куски, а авторы, отказавшиеся от участия в сборники, мистическим образом появились на страницах его. Недовольны были все. Бывшие организаторы издания книги стали усиленно от нее открещиваться, но тираж уже был получен, Синицына уже отругали, а толку – чуть… или чудь, уж как вам будет угодно. Я же не могу безоговорочно говорить, что книга однозначно плоха. Она плоха, но она собрала под одной обложкой много интересного, того, что в обычной обстановке вместе не появилось бы никогда. Это действительно антология и память о том, какие существуют разные и по-разному прекрасные или по-разному ужасные поэты на вологодской земле. Тираж – 2000 экземпляров. Возможно, этого заспиртованного уродца вы еще сможете лицезреть где-нибудь в вологодских библиотеках или на руках у обозленных вологодских авторов.
НАТА СУЧКОВА «Лирический герой» (Москва, 2010)
В отличие от всех вышеописанных понтовых книг, «Лирический герой» выпущен просто, издательством «Воймега» в серии однотипных книг «Приближение», с тонкой обложкой и не менее тонкой душой. Прелесть стихотворений-поэм Наты Сучковой я уже разбирала. Но не грех будет повториться, ее произведения полны соком жизни, яркими детальками, карамельками и шрамами, облаками и молочно-пряничными запахами. Ее стихи можно не только прочитать, но и понюхать, потрогать, погладить. Они свежи, и кажется, что их писали совершенно разные люди. Будто собрали все самое лучшее у нескольких молодых поэтов, да и втиснули в одну книжку. Но нет. Все это – Ната Сучкова, которая с одинаковой легкостью становится то маленькой девочкой, то неловким юношей, то эмоциональной девушкой, то облаком над московской улицей… В стихах этих так много рилькевской новой вещности, того, что Михаил Эпштейн назвал «метафорическим реализмом» через выписывание тонких деталей. Поверхностное вещи ведет к собственной ее составляющей, к «вещи-в-себе». Как из завитков составляется дорогое шитье или изящная литая ограда. В этих стихах нет крика и надрывности, все всегда хорошо и спокойно, как на домашней видеосъемке. Будто б в обычности – все. Поэзия Наты Сучковой – это поиск спрятанного отражения на обратной стороне зеркала. Некий позитивистский импрессионизм, напоминающий иногда поток сознания, наталкивает на мысль о неосознанном шифре, на который толкает поэта простота жизни. Все стремится к усложнению или к упрощению? И какая теория верна? Для меня стихи Наты Сучковой – это нечто, чем можно наслаждаться, пытаясь понять суть. «В городе Богом данном, у самого синего Черного, как на диване продавленном, скрючившись на песке, Павел лежит и курит, слова из себя вычеркивая, и полоса на шее его начинает краснеть».
6 июня прошел очередной день рождения Александра Сергеевича Пушкина, поэта и писателя, которого невозможно не читать русскому человеку (учителя не позволят). Он сделал нашу теперь уже классическую поэзию такой, какой мы привыкли ее видеть, предвосхитил русский реализм в своей чудесной прозе. Это был человек безусловного таланта и гения. Пройдет еще двести лет, а о нем по-прежнему будут говорить с придыханием, и по-прежнему «современные» поэты будут говорить, что А.С. Пушкин их любимый автор. Сравнение Пушкина с другими поэтами чаще всего бывает не в пользу последних (за редкими исключениями, о да!). Так может, вот он – намек. Может, все же стоит прислушаться к нему? А, поэты?