На пероне, на холодном бетоне
Ожидание превращается в жизнь,
Все эти ваши "кыс" и "брысь",
Черт возьми, человек, вернись!
Я сижу тут, в очерченной мелом зоне.
Сволочь, что же ты рвешь мне последние нервы?
Первый, кто писал на обоях стихи-шедевры.
Кто убогих девиц возводил в Афродито-Венеры,
У меня в слепоте, к тебе, появилась вера.
Такие как я, дохли в сырости труб,
И если б не ты, то была б без пяти минут - труп.
Видимо, все, такие скоты, как ты - врут.
Видимо, все, такие как я - коты, с такими, как ты - не живут.
Кинув единственный свитер в свой чемодан,
Ты сунул единственную купюру в карман,
И к какой-то дурацкой Еве,
Не менее глупый Адам,
Ты уехал в провинциально-глухой Амстердам.
По железной дороге, на мягких лапах, "кыс", "брысь",
Эти - кормят, а эти - бросают едой.
Контролер, самый главный вогонный Ной,
Спас практически всех, а меня ударил под дых ногой.
В остром кашле, свернувшись в клубок - молюсь,
Чтобы ты, тварь, доехал в свой Амстердам,
Пока я тут помоями с грязью давлюсь,
Ты, у Евы на кухне, пьешь чай по утрам.
Как блоха по собакам, ты скачашь с перона в вагон,
Мне, таких как ты, на себя за три дня нацепить,
Ты родишь с ней детей и построишь им дом,
Только совесть заставит тебя все пропить..
И однажды, когда перекусят мне позвонки
Два клыка, заразившейся бешенством, псины,
Ты, родной человек, ненавистная мною скотина,
Острой пулей, себе, продырявишь виски....