Разметавшись по подушкам,
утопая в сонной мгле,
я услышу, как на ушко
сладко сны пророчишь мне.
Завороженно коснёшься
пальцем моих шерхлых губ -
заиграют в свете солнца
флейты водосточных труб…
Ты неслышно на рассвете
ляжешь рядышком со мной;
мне останется ответить:
- Ты моя?
- Ну нет, ты – мой!
В волосы запустишь руки,
нежно глядя и смеясь,
ты Роден, и сердца стуком
ты из камня режешь страсть;
пульсом крови по ладоням
меришь поцелуев ток!
Ты пришёл, Эжен Поль Гоген,
Ласковый и нравный бог.
Заставляя биться чаще
молоточки на висках,
разольёшь по телу чашу
мёда на своих губах.
Ты как Ослад на границе
между сном и суетой
каплей света на ресницах
сыплешь солнечной золой,
пальцами бежишь по коже,
а по ней – мурашки вслед,
ласков! нежен! груб! – до дрожи…
пусть струится шёлка свет…
В робком зареве восхода
Микеланджело ночей,
полководец, воевода
брани трепетной полей
теребишь, играя, локон
темноты моих волос…
Я отвечу тихим вздохом
на незаданный вопрос…
Плащ с подбоем цвета крови
прикорнул у наших ног…
Подождут другие войны –
только начат наш пролог.