Старые машины и этажи. Снова тебе кажется: было же, выло же,
Бесконечную песню пой про себя, внутри, ноты выложи
И сотри.
Брызги луж, все к твоим ногам, и узоры шин нарисуют сны,
«Не отдам тебя, девочка, не отдам. Ни предателям, ни Богам.
До весны.»
А зима застыла, снег превратился в грязь, дождь идет в эту грязь
Как на казнь,
Небо – будто лён, плохо сотканный, или бязь,
Цвета серого, безнадежного. И откуда же ты такая взялась,
То ли девочка, то ли свет, дитя солнца, крещеная в эту хмурь?
И глаза твои как лазурь, хоть с тобою нельзя без бед
И без бурь.
Что стоишь ты, голову опустив, будто давит тебе на плечи
Тяжесть всех иноземных войн, словно этот земной массив
Раздирает тебя собой? Будто не был с тобой покой
И простой мотив?
Небо плачет тебе на голову, слезы льет, гладит босые ноги,
Безбожно врет,
Собирает капельки в лужи, шипит и дышит, а ты же, свет,
Ноги ставишь на парапет на безлюдной крыше.
Для того ли ты жила, для того ли выжила?
Дождь же руки преданным псом все лижет ей…
Или ноша твоя тяжела, или так все выжжено у тебя в груди,
Что ты ангелов видишь и позади себя, и впереди?
Небо - будто лён, плохо сотканный, или бязь.
Так откуда же ты взялась, то ли девочка, то ли свет?
И в каком же тебя он узнает сне, вновь проснувшийся,
Поутру?
Из-за туч хлынет яркость, тепло лучей, освещая лужи как палачей,
И зима, будто пёс, скуля, уползет в нору, уступая тебя весне…