«Друзей моих прекрасные черты»
Белла Ахмадулина
По настоящему — настоящим,
Обычно — необычным
Автор
Памяти С.И. Антоненко
Сергей — баллада о каскадёре
1
Посёлком величаслся Он
Неброским прозвищем Антон, —
Казак лесного края.
Молчун, в делах не ветрогон,
Хранил Союз в спецназе «Дон»*
С безстрашьем самурая.
2
«Сварной» профессии не рад,
Самозабвенный конокрад,
Нутром тянулся к риску.
Сшибая хлёсткие углы,
«Зелёных» сдёргивал с «иглы»,**
Сходясь с Безносой близко.
3
Не расплескав работой сил,
Лошадок Он боготворил.
Когда ж слетели шоры,
Сплотив в урочище речном
Парней, сварганил каскадром,
Да двинул в каскадёры.
4
Винтом киношная стезя.
Рубался, удалью завзят,
Пылил лихой отрадой
Сбывались дерзкие мечты
Когда с тревожной высоты,
в страховку точно падал.
5
Добытых навыков багаж,
Отполировывал кураж, —
Разборчиво и споро.
Вершился трюковой закал,
Закономерно вызревал
В задатки режиссёра.
6
С теченьем трудоносных дней
Ему доверили коней,
Начальственно и строго
Фонтан спонтанности рванул
И триумфально развернул
На сольную дорогу.
7
Он, в личном, был не одинок,
Но проходящее, между строк,
С достойной не потрафило Ему.
В сердцах судьбу не костерил,
Природно-плодотворно жил,
Но кто-то позавидовал Ему.
8
Закрыли — выбить не с руки.
Крушили кони денники,
Что мастерил любовно.
На рубеже родной земли,
Живьём, с лошадками, сожгли, —
Старательно, тварины, хладнокровно.
9
Я потянул за эту нить, —
К Его домашним: «Отомстить?!» —
Мамаша заполошенно в отказ.
Когда ж никто не поддержал,
Мой дух — встревоженный кинжал,
Порывами, потерянно погас.
10
Присев у краешка плиты,
Ему, почти без хрипоты,
Пою своё, гитарою фоня.
Вграниченный анфас — живой.
С обратной грани лицевой, —
Два шеями слюбившихся коня.
Памяти В.П. Липчанского
Долго ль мне гулять на свете?
А.С. Пушкин «Дорожные жалобы»
1
В глазах простор да добрый смех,
Лирическая дымка. —
Могучий боевой морпех,
Друган кремнёвый Димка.
2
Сложился мужем и отцом,
И настоящим кузнецом,
Друзей не забывая,
Но что-то треснуло внутри, —
Годами, на день раза три,
Сжирала смесь хмельная.
Ковал да монотонно пил.
Всевышний дочкой одарил,
(сын — за два океана).
Что странный сон —
повторный брак.
Заякорил утёс-моряк
тугу в порту стакана.
Но дружбу, всё-таки, не слил,
Ещё хватало флотских жил —
Мы виделись рывками.
И он-то всё по-старине
Всерьёз отшучивался мне,
Мол, крест, сизифов камень.
За скопом пёстрой ерунды,
Я не почувствовал беды,
На скате майских гроз.
В глубокой коме исчезал,
и как трагический финал —
печёночный цирроз.
В саду, пред матерью, затих.
И было столько здесь своих.
Теплынь, людей туманило от слёз.
Теперь Ему ни дать, ни взять.
Мне ж долго голову ломать
Зачем?
Так разрушительно?!
Вразнос…
Памяти Ф.П. Сухорукова
Фёдор — боевой маг
Главою схож на кабана,
(Не в том родителей вина), —
Единородный сын.
Видать, в сорочке урождён,
Зело напорист да смышлён,
Сшибая клином клин.
Задира, рваный и хитрой,
«Бескрышно» ввязывался в бой, —
Всегда один на «стенку».
Не по годам, зверино, смог,
не зацепить тюремный срок,
по маме — Яро-шенко.
Приняв фамилию отца,
Не в чём не вымарал лица,
И дурь летела в печку.
Невпроворот крестьянских сил.
Держава, сына запросив,
Забросила «за речку».*
Красна афганская земля,
Щедра на минные поля,
Коварные засады.
Казачьей смёткою храним,
Как по цветам гулял меж мин, —
Не в поисках награды.
Свинцом изматывал шайтан,
В Кундуз скользящий «караван»,**
Порыкивали горы.
Что заблажившую зурну,
Десантник впитывал войну, —
Убористо-матёро.
Вернулся в самоцветьи лет,
Его приметил Комитет* —
Он — резко осадил.
Непробуксованность свою
Вдохнул в желанную семью,
Калёный семижил.
В заботах сердцем не простыл.
Красавиц-дочерей растил.
Первопрестольная нас дружбою свела.
В заветном душами сошлись.
На срыве, чуть не разбрелись,
Не разорвав незряшные дела.
Хоть Доля строила «в ружьё»,
Он всё же выдернул своё —
Пробрался в родовые закрома.
Перелопачивая путь,
За ним пошли, глотая Суть,
Высвобождаясь из ущербного ума.
Нас разделил трёхлетний срок.
Фактурой кряжист и широк,
Он остро-неожиданно возник.
Немая просьба, что рывок, —
Я отозвался и помог
И веско законтачил напрямик.
Зимой «удар» его свалил.
Потом, Он резко загрубил —
Мы вновь парадоксально разошлись.
Его весной, в глухом часу,
Нашли, с удавкою, в лесу, —
Умаялась размашистая жизнь.
Два слова. Самогубством Он,
Стреляйте, был не поглощён,
На смерть взирая дерзко-свысока.
Хоть не страшился ни черта,
не растворилися Врата, —
за грань, куда со взломом проникал.
Памяти Н.Д. Васильева
Николай — Целитель милостию Божьей
1
Тот, кому порукой Бог
Был безбрежно чист и строг.
Лишь себя сберечь не смог
Маг – башмачник без сапог.
2
Ты угас так неприметно,
Будто б в бормотаньи ветра
Оборвалась жизнь Огня,
Безупречность сохраня.
Душ таких до дрожи мало.
Твоего тепла хватало
Разуверившимся в дым,
Безхребетным и больным.
Перешёл по Вышней Воле
Точно чуя час и год.
Вкрай тебя не достаёт,
Мудрый друг, кудесник Коля,
Парацельсов Дон Кихот.
* * *
Итог, сограждане, таков,
Таких редчайших мужиков,
не производят ныне.
Возможно, я переборщил.
Среди ухоженных могил,
Бреду. Внутри — пустыня.
12-21.04. 2011