Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, -- сущность его, в его глазах очевидно уничтожается --перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый --ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
Лев Николаевич Толстой. Война и мир. Том 4.ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Что, лекарь, уже пора,
Поговорить про тело,
И вот беда, болит душа,
Но медицине, нету, дела.
Вообще, скажи, а где душа?
Искусно у человека, скрыта.
Понятно, она тем и хороша,
Что, тайным образом, зарыта.
Возьмем, с начала, ориентир,
Утех любовных, знамя:
Сердце и его душевный мир,
Всегда горит как пламя.
Душевный мир! Вверх или вниз?
Вверх - голова: борьба за жизнь.
И орган детородный – вниз,
И здесь, за голову держись.
Что, брат, тебя я уморил,
Да не беда, дарю секрет:
Тех кто любовь открыл,
Увидит ярче, свет.