Став садом, станешь для иных
зверей – вселенной. Для меня ты станешь
всего лишь кучей искривленных веток,
нависших над землей. Смешней всего,
что так оно и есть: комок сплетений
без видимой опоры, кроме этих
моих вот рук – моих предощущений
иного мира и иной свободы.
Но это – где-нибудь. И даже если в нас
самих живут растения свободы,
ногам идти по суше – не по морю.
Я буду приползать к тебе зимой
и слушать разговор синички
с единственной, на ком задержишь взгляд,
наверное, оттуда глядя,
не потому, что в ней навалом неба
и этой влаги, но ведь здесь синичка.
Не много дашь за громыханья лета,
не много и получишь за свои
порывы к счастью под палящим солнцем.
И ты, конечно, не приемник:
чтоб петь в саду без видимой причины
нужны, по крайней мере, голос и еще
любовь к существованью. Может быть.
Надежды – мало, если пред тобой
лежит равнина (даже и с Полярной
звездой), а вечера в саду неразличимы.
И я приду к тебе не за надеждой:
прижмусь к стволу и, как нагретый воздух,
стараясь не хрустеть и не смеяться,
залезу на тебя, чтобы потом упасть
и ощутить себя листом. В конце концов
себя – тобой, не нарушая правил.
13 января 2001 г.