Над Лукоморьем занимался рассвет.
- Готооооовсь!
Иван честно пытался сконцентрироваться. Удавалось плохо. Желудь на ближней ветке двоился, троился, временами исчезал, а на его месте появлялся порхающий комар с лицом Гвидона, подающий какие-то знаки и ободряюще улыбающийся. Иван моргнул. Гвидон исчез, но тут же среди зелени листвы четко прорисовалась пушистая рыжая белка, сосредоточенно вертевшая в лапах золотой орешек и напевавшая что-то жизнеутверждающее.
- Целься! – громыхнуло над ухом.
- И белочки поющие в глазах, - Иван сплюнул, поморщился, оттянул тетиву лука и приготовился к неизбежному.
Черномор набрал воздуха в грудь перед решающей командой «Пли!», поднял руку для отмашки…
Громкое «Аааапчхи!!» раскололо тишину на поляне и угасло ехидным «Ааап! Чхи-хи-хи-хи-хи…» в кроне векового дерева. Контуженая белка придушенно пискнула, выронила скорлупки и проглотила изумруд. Стрела сорвалась с тетивы и с тихим шелестом ушла в небо. Иван, пробормотав «в белый свет, как в копеечку», сел у догорающего костра и начал задумчиво ворошить угли.
- Ты что сделал, кошачье отродье?! – взревел Черномор и метнулся к дубу. Огромный Кот, вальяжно разлегшийся на массивной золотой цепи, презрительно дернул хвостом и приоткрыл один глаз.
- И что я сделал? Чихнул не вовремя? Так простыл я, инфлюэнца у меня, понятно? – Кот отвернулся, интеллигентно высморкался в батистовый платок и спрыгнул на землю, - И не вздумай в очередной раз спрашивать, от кого я «нахватался этих словечек»!
- Словечек?! Блох ты нахватался, а не словечек! Животное! Хвост оборву по …
Последние слова Черномора прозвучали невнятно - споткнувшись, богатырь со всего маха грянулся на землю, пропахал телом изрядную борозду и с трудом затормозил лишь у самого кострища. Яростно отплевываясь от земли, он сверлил Кота взглядом.
- Да, я животное! Но прошу заметить – свободное животное! - ехидно ухмыльнувшись, Кот уселся рядом с Иваном и начал демонстративно вылизывать заднюю лапу, - Могу мышей ловить, а могу и не ловить, хочу – направо пойду, а хочу – налево…
- Предлагаю сделать из него чучело, - подошедший Гвидон опустился у костра, - Хоть сказки о своих походах налево сочинять прекратит.
- И этому человеку я советовал, как знакомиться с лебедями! – Кот презрительно фыркнул.
- Кхм… Дружище, - явно смущенный Гвидон повернулся к Черномору, - Я тут подумал…
- Кот не виноват, - прихлопнув по земле ладонью, Иван резко поднялся, - Что сделано, то сделано. Пойду.
- Ваня, друг, держись! - враз посуровевший Черномор обнял Ивана, - Я бы с тобой, да нельзя – служба.
- Долгие проводы – лишние слезы, - Кот вклинился между ними и мягко подтолкнул Ивана к краю поляны, - Решился? Вот и ступай по холодку, а мы здесь тебя обождем.
* * *
Лесное озеро, всегда спокойное и гладкое как зеркало, сейчас бурлило и выплескивалось из берегов – Иван смывал с себя дорожную пыль и усталость, попутно гоняясь за местными русалками. Вынырнув в очередной раз, отфыркавшись и спугнув молодецким «Э-ге-геееей!» любопытных сорок с ближних деревьев, Иван остолбенел. Прямо перед ним, на гигантском листе кувшинки, сидела лягушка. Неприлично большая. В золотой короне. Рядом с лягушкой лежала его стрела.
- Донырялся, - памятуя верное средство, Иван надавил на глаз пальцем. Лягушка благополучно раздвоилась, но не исчезла.
- Ква… Ква… Квааанечка! – зеленый кошмар широко улыбнулся.
- Еще и разговаривает, - просчитывая возможные варианты развития событий, Иван медленно пятился к берегу. Нагретый солнцем валун предательски толкнул его под коленки и заставил сесть. Изящно оттолкнувшись, лягушка перепрыгнула с кувшинки на соседний камень.
- Кто Ты Такое? – раздельно произнес Иван, пристально глядя на лягушку и проигрывая желваками.
- Кто я?! Да уж не жаба страшная, не уродина пучеглазая и уж точно не твоя галлюцинация, как ты подумал, - передвинувшись в тенек, лягушка кокетливо поправила корону и подмигнула Ивану, - Я, Ванечка, твоя жена и буду век тебе верна. Так то вот. А злиться на меня не нужно. Не я твоим друзьям закадычным слово давала жениться на той, что стрелу тебе вернет.
- Папа, мама, познакомьтесь, вот эта уроди… кхм… лягушка – моя жена! Бред!
- Сорок лет мужику, а словно дите малое – «а что я маме скажу?». Стерпится–слюбится, Ванечка. Ты лучше вот что…, - лягушка запрыгнула Ивану на плечо, сноровисто ухватилась лапкой за его ухо, притянула к себе голову обомлевшего от такой наглости молодца и начала быстро-быстро шептать.
* * *
Кусты неподалеку качнулись, послышалась сдавленная возня и громкий шепот «Чихнешь – убью!», затем все стихло. Три пары глаз наблюдали за происходящим.
- Поражаюсь я нашему Ваньке. Сидит, как истукан, слушает ее… Блохастый, не топчись по мне! Лапы поотрываю! - Гвидон закинул руку за спину и, не церемонясь, стянул за шкирку Кота со своей спины. Кот, не обратив на это ни малейшего внимания, теребил в лапах платок и пристально смотрел на берег. Глаза его подозрительно блестели.
- А держись ка ты от меня подальше с этой своей инфлюэнцей, – Гвидон передвинулся к Черномору и толкнул его в бок, - Нет, ты помнишь, какие красавицы Ваньке сами на шею вешались? А ему, вишь ли, скучно с ними. И эта… Тьху! Зеленая вся, ни рожи, ни кожи. Ну чем она его зацепила?
- Тишшше! – внезапно зашипел кот.
На берегу происходило странное. Иван снял лягушку с плеча, посадил на свою ладонь и внимательно всмотрелся ей в глаза. Та, чуть помедлив, кивнула ему в ответ и потупилась. Если бы она не была зеленой от природы, трое друзей дали бы голову на отсечение, что лягушка при этом смущенно покраснела.
Иван улыбнулся, нежно поцеловал лягушку и осторожно посадил на камень…
…но уже не лягушку, а прекрасную юную девушку! С пшеничной косой до пола, тонким станом, собольими бровями и губами ярче малины… Внезапно красавица обернулась в сторону шпионящей троицы, приложила тонкий пальчик к губам, сказала «Тссссс!» и лукаво подмигнула. Любопытная русалка неосторожно плеснула хвостом - и видение рассеялось. На камне сидела лягушка.
- Ты тоже это видел? - Гвидон помотал головой и обернулся к Черномору, - Хм, почудилось что ли… Нет, но как он мог эту зеленую поцеловать, вот что ты мне скажи!
- Молод ты, паря, чтобы выбор Ивана осуждать, - усмехнулся Черномор, подкручивая ус и думая о чем-то своем.
- Еще кто кого выбирал! – фыркнул Кот, украдкой смахнул скупую мужскую слезу и интеллигентно высморкался в батистовый платок. Он отлично знал, сколько дней и ночей его крестница Василиса Прекрасная изучала будущего мужа, катая наливное яблочко по серебряной тарелочке. Сам подглядывал.