Мы были красивыми, пьяными, молодыми.
Мы жгли зажигалками, спичками мостовые,
Чтоб не возвращаться в ножны и в ножевые
Ранения, мы хлебали с горла вино.
Вино разливалось морем по лейкоцитам.
Цитировали Заветы, Бхагавад-Гиту.
Казалось, сады Эдема опять открыты,
Но выходов в двери меньше, чем под окно.
Мы были подобны Зевсам и Афродитам.
Плясали, босые, танго под кумпарситу.
А в Волге тонул корабль с «Немаргаритой».
Вибрировал гравий, лопались каблуки.
А мы отрывались нахрен с цивилизаций,
Хотели навеки юными мы остаться.
Нас Джа научил не плакать и не сдаваться.
Как пели «Тату» - не бойся и не проси.
Мы видели небо, черное, как Боб Марли,
Шестнадцатый год наступали на те же грабли.
И звезды сражались на лазерных синих саблях,
Как звездные войны, и падали на такси.
Мы тратили щедро деньги на смски,
Бродяги-художники с нас рисовали фрески.
И мы говорили в трубки: «А если честно,
Я так бесконечно дико тебя люблю».
Мы это кричали бывшим и настоящим,
****ям, лесбиянкам, геям и мамам спящим.
Как жалко, что в трезвых людях так много фальши.
Все прошлое мы мгновенно свели к нулю.
Стекло на асфальте резало наши ноги,
А платья тащились шлейфами по дороге,
Сигналили из копеек Ашоты, Гоги,
А мы улыбались, красные, как трамвай.
Мы знали, что наши принцы у нас под кожей,
Мы трубки берем, мурлычем им: «Мы вас тоже».
Заходим в квартиру к Лине и тут: «О Боже,
А где-то на Батальонной начнется рай…»