Книги на полках меняют свое положение,
теряют свое значение, тонут в пыли.
Музыка больше не рвется наружу, на волю.
Видно, привыкла к футляру, как ветер к полю.
Чай обладает цветом и вкусом земли.
Нищий за окнами – только мое отражение.
Из крана кап-капает влага, и плащ в углу –
мокрый после дождя – нелетучей мышью
повешен и зыркает глазками пуговиц по сторонам.
Вчера, возвращаясь, я чуть не попал в капкан –
жгутики улиц, как шелковые, неслышно
в узел свернулись за мной, соскользнув в петлю.
Я подобрал клубок, положил в карман.
В моем кулаке концы. Теперь это притча.
Но за спиной ни реки, ни тем паче судна.
Хоть нет и на запястьях стальных браслетов.
И венок неуверенно поля цветами дышит.
Может быть, я, а заодно и нищий,
за февралем не различили лета,
и между ними весну упустили как будто.