Дети любят шарики, потому что шарики - это лето,
а лето - это велосипед, ролики и друзья, когда поздно, и
мама кричит с балкона тихо и громко,
твое имя.
Я из пластилина. Я почувствовала это, когда сидела два часа
на одном стуле. Потом меня обули,
назвали Машей, и повели гулять подальше от выхлопных
газов.
Тетя купила вазу для цветов, которые ей однажды подарит
дядя.
Я иду рядом с бабушкой и считаю шаги. Я уже умею считать до ста.
Меня научила одна девочка, у нее есть тайна
и очень строжайшая.
Несколько дней назад я кашляла, меня заставляли пить сироп сладкий и тягучий,
я сопротивлялась, но когда оказывалась одна,
я открывала бутылочку с сиропом и пила еще
одну ложечку со вкусом.
У меня рассыпались бусы по всему коридору больницы для детей.
Медсестра доставала последнюю бусинку из под кушетки,
а я обещала ей, что на обед все съем.
Я выполнила обещание и медсестра заплела мне косичку,
а потом она тихонько угостила меня конфетой,
а потом она снимала с меня одежду и купала в ванне,
а потом...
Это было в мае, когда девочке Мае был день рождения
8 лет. Меня там нет и никогда не будет,
жаль что я согласилась тогда сохранить в секрете
ее тайну. Вот сейчас бы всем рассказала, за то, что она не позвала меня к себе.
У бабушки в палисаднике столько малины, что я за каникулы
врядли съем все. Бабушка варит компот, а я
рисую огромное дерево и гусеницу.
Тимофей мне сорвал пуговицу, а я ему разбила нос. У него
потекла кровь. Какая тут к черту боль!
Боль - это когда тебя заставляют перед всем классом
просить у Тимофея прощение,
а потом с отвращением смотреть на себя в зеркало.
На стене тикало. Жаль что кукушка сломана, я ломаю голову
над задачей. Одноклассники все не даче у Тимофея.
Ему день рождения, кстати, он меня пригласил,
но я не из тех девочек, которые представляют
из себя подстилку.
Зачем мы живем? Для чего?
Мне 13, я мечтаю об армии, меня привлекает оружие,
кровь и Санта Барбара.
Тихо-тихо по крыше ступает дождь. Я вспоминаю медсестру и Маю,
которая лежала со мной в одной палате и рассказала мне
свою тайну. Черезвычайно важно
было все держать в секрете. Какие же мы были странные
дети.
Я вспоминаю медсестру и Маю. Я замираю, и не понимаю, что со мной творится.
Я представляю их в той больнице, где я лежала
с воспалением легких, а Мая мне рассказывала
по секрету, что дядя однажды принес
цветы тете.