Луну закрашиваем солнцем
Вуалью грани подмечаем,
Оплачивая жизнь червонцем,
И всем бессмертным докучаем.
Ты пел об этом восемь дней,
И восемь лун ты пел о Боге,
Молил меня – приди скорей!
Без Бога смертным одиноко.
Ты умирать готов был сам,
Ты жизнью плату подношенья
Готовил. Темный океан
В пучины звал без прегрешенья.
Но ты смелей, ты дерзок был.
Ты знал, что в луже отсвет неба.
Ты жизнь сильней смертей любил,
Ты знал, ведь ты бессмертным не был.
Но плата слишком дорога,
Ты мною словно одержимый.
Ты даришь кровь – кинжал, рука.
Ты изгнан был, ты был гонимый
Всем бедам, королям назло
Ты выживал и снова бредил.
Твое степное ремесло
Печатью смерти ты отметил.
Ты начертил позор судьбы,
Ты поклонялся злому року.
Но ведь от этой ворожбы
Ты становился одиноким.
Ты звал меня в ночи и утром,
Ты проклинал и поклонялся.
Ты представлял – но, правда, смутно,
Пред кем так странно унижался.
Но ты молил, и я пришел.
Мне жизнь твою совсем не нужно.
Я пред тобой – что ты обрел?
Тебе в пустыне слишком душно.
Так вырви сердце, дай напиться
Твоею кровью мне – не Богу.
Тобой смогу я насладиться
Лишь проводив на тьмы дорогу.
Лишь солнце я луной закрашу,
Подмечу грань твоих деяний.
И слез твоих капризных чашу
Сотку из древних изваяний.
Что, ты не ждал меня так скоро?
Ты заслужил смерть покрасивей.
Но я люблю тебя – бесспорно.
Хотя молитвы все фальшивы.
Давай, продай мне свою душу.
Ведь лишь изгнание – вся плата.
Тебя по венам я разрушу.
Моя поцелуй вкуснее яда.