Омытое слезами платье,
Сургуч, веревочный шпагат...
Ну что же, глупая, ты плачешь?
И наступает час расплат.
И оседают в сердце буквы
Неискупаемой виной.
Не платья в свертке и не куклы,
А слезы матери родной.
Она в волнении писала
"Люблю...", пусть эта мысль проста.
А жизнь печально угасала,
Как радость после торжества.
Людские знала пересуды,
Как загнанный в живое клин -
Горой неубранной посуды
Наутро после именин.
Любить - одна ее отрада.
Восторг ребячий слишком слеп.
В руках почтовая бумага -
Страданий необъятных склеп.
Не отодвинуть этот камень
И жизнь уж не переписать.
И, надрываясь, стонет память,
О многом хочет рассказать.
Приняв ошибочную веру,
Зашла в безвыходный тупик...
А сердце тихо леденело.
В нем - равнодушие, не крик.
Скупые слезы бандероли
И слов заснеженная скорбь -
Следы окаменевшей боли,
Свернулись в ране, словно кровь.