A memory
When peace and quiet end a mortal’s noisy day,
And on the numbness of the alleys
Its weightless veil of dark the night appears to lay,
And work finds rest in dreamy valleys –
That time is mine to linger restlessly awake
And drag me through the hours of yearning:
Amid the dormant night, the heart-tormenting snake
Attacks me with a vivid burning;
My cravings boil; the mind, crushed as the spirit falls,
Bears heavy thoughts that push and hustle;
The painful memory then silently unrolls
Long scrolls before me with a rustle;
And overtaken by disgust, my life I read,
And quiver, and denounce in madness,
And cry the bitter tears, and bitterly I plead,
But don’t wash off the lines of sadness.
***
Когда для смертного умолкнет шумный день,
И на немые стогны града
Полупрозрачная наляжет ночи тень
И сон, дневных трудов награда,
В то время для меня влачатся в тишине
Часы томительного бденья:
В бездействии ночном живей горят во мне
Змеи сердечной угрызенья;
Мечты кипят; в уме, подавленном тоской,
Теснится тяжких дум избыток;
Воспоминание безмолвно предо мной
Свой длинный развивает свиток;
И с отвращением читая жизнь мою,
Я трепещу и проклинаю,
И горько жалуюсь, и горько слезы лью,
Но строк печальных не смываю.
1828