Боже! Ты заболел! Тридцать семь и, наверное, два!
Позвонил:
- Приезжай, умираю, безумно прошу!
Привези мне лекарства... Хотя, это всё ерунда.
Да листок напоследок, я волю свою напишу…
Я примчусь поскорей, покороче одену халат.
Пара рюмок «микстур» и чулочки гипюром в разрез.
- Дорогой, у тебя сексуально-безумственный жар!
Буду я медсестрой, тебе нужен лечебный компресс!
Языком по губам, словно пробуя сладость на вкус,
Нежно вниз поведу, охлаждая горячность твою…
Легкой влажной дорожкой по шее - прозрачный искус,
Через грудь к животу… Я лечение такое люблю.)
Легким кубиком льда проведу там, где «стыдно смотреть»,
Чуть пониже… еще… и еще... и финально - вот здесь.
Только что-то больной мой не хочет никак пропотеть,
То есть хочет и даже «включился» в побочный процесс!
Только всё же не лечится – пульс и дыхание вверх!
Даже дрожью по коже его пробивает вконец…
Ну а я, безусловно, без лишних условных помех
Подбираюсь поближе… Ты стонешь: «Полярный песец…»
Наклоняюсь чуть ниже, почти выпадаю в тебя…
Ты глаза округлил, задышал и невольно сглотнул.
- Вам, больной, бы укольчик, снимайте свои тру-ля-ля.
Ты хихикнул пружинно и попу свою повернул…
Только я наклонилась, чтоб спиртиком всё протереть,
Ты как бешеный Звэрь, развернулся! Ах боже ты мой!
Это я вам скажу, раз увидитеть и всё – у-ме-реть,
Потому как совсем оказался ты с силой ну очень... такой!
Вообщем, силой и взял… Пропотел, успокоился, спишь…
Я всегда говорила – есть чудо- лекарство одно!
Только что там в записке прощальной? – «Родная, Малыш…
Триста баксов сеанс. И уходишь – закрой-ка окно».