Она ужасна умильна в своей циничной наивности.
Она наверно вернется. Но поздно. И надо ли?
Её улыбка и слезы, как признак пассивности.
Её презрения к людям. А может быть к падали.
Она не верит словам. Да и глазам не особенно.
Её душа переполнена. Строчками, взглядами.
Она снаружи - для всех. Сосредоточенна, согбенна,
Внутри бежит, пригибаясь, под злыми снарядами.
Её душа - решето. Дождем и ветром прореженна.
Она не верит и верит. Не всё ли равно теперь?
Пускай не слышит никто. Подвержена и привержена.
И на своем рубеже всё ждет столичную оттепель.