Я вернусь домой, пожарю оладьи детям,
Синяки под глазами замажу, с зеркала пыль протру,
Кому-то коротко улыбнусь, кому-то совру
Про то, что не всё так мрачно, как на газетных кадрах,
Там, на мощёной площади у театра,
Я ведь просто в ладоши пришла похлопать -
Пока не начнут болеть, -
На безымянном кольцо поправить и хлопать, хлопать –
У меня коленки содранные и разбитый локоть –
Я ведь с детства была непослушной -
«Молчи!», «Не ходи!», «Вернись!»
Мама ставила в угол, к пыльному пианино.
Я смотрела на ногти обгрызенные,
На дрожащую паутину…
А там, на площади, смотрела на твою седину –
Ты ведь, как и я, окольцованный, проездом из детства,
Ты молчал и хлопал, пока не захлопнулись дверцы,
Пока не скрутили руки на вспотевшей спине…
Я вернусь домой, полью цветы на окне.
Шелестят тополя - белый пух высоту набирает над Минском,
И под мостом бетонным мелеет Свислочь,
Такая же гладкая, как целую жизнь назад.
И в той жизни, с такими же трещинами на асфальте, сиренью,
Зажгутся окна, и вспыхнет арены круг.
Мы с бабушкой в цирке. Все хлопают акробатам,
И я тоже, оглохнув, хлопаю, а где-то рядом,
Приручённый тигр обнимает железный прут.
3 июля 2011 года