Проходит день, уж в скорбях тлеет,
Челом потухшая свеча.
А Евдоким лежит и веет,
И конь копытами стуча,
Привёз ко входу чудный знак,
Он прав был, в этом нет сомненья.
Но что? Окоем размышленья?
Подводит в ночь итоги мрак.
О Мондэльштэине Евдокиме,
Пойдёт рассказ и про других.
Он шёл один, один в пустыне,
Пустыне мысылей своих.
И коем в двое снаряжен,
То Евдоким имел пример,
Он в граде ночи лицезрел,
Какой в округе лихозвон.
Зашёл он в бар, налил водицы,
И стал её он попивать.
И чтобы сильно не напиться,
Он стал чего-то подпевать:
"Я прозерцаю, мрачный взор,
Пройдёт чрез стальные оковы,
И я от вас никак такого,
Не ожидал, и я пришёл".
Ему там люди наливали,
Он песни пел им без конца,
Про эру, этноса детали,
Про фундаментальность яйца.
Забылся мраком Евдоким,
Забыл про экстраординарность,
Он зрел подвох или коварность,
Распад элегии с другим.