Ты много из памяти, время, стираешь.
Но, мне одного не забыть.
В тот день, от волненья в груди, замирая,
Я ехал в родные края погостить.
Во всю бушевало сибирское лето,
Без края-конца синева.
От свежего, с яблонь тянущего ветра
Хмелела моя голова.
Июньской порою в открытой машине,
Не в тягость полуденный зной.
Попутчицей милою в кузове пыльном
Сидела девчонка со мной.
В спортивной, брезентовой куртке и кедах,
С большим и тугим рюкзаком.
И локоны пряча в косынку от ветра
С улыбкой смотрела кругом.
Садились мы молча, Хранить же молчанье
Устанет в дороге любой.
Поэтому кака-бы знакомство меж нами
Само, завязалось, собой.
Девчонка москвичкой была коренною.
(Я так позавидовал ей).
Она же простившись с родною Москвою
Спешила в тайгу поскорей.
Спешила она к неизведаным далям
Ни славы, ни денег искать.
Она уезжала в лавины, обвалы
Земные богатства искать.
Смотрел на неё я, тонка как тростина,
Бледна,-ни кровинки в щеках,
А горы, я знаю, не любят не сильных.
Сам был не однажды в горах.
Я понял ведь это не женское дело,
Мошку своей кровью кормить,
Да ноги, до крови сбивая о камни
Рюкзак с обрасцами носить.
Но так очарован попутчицей был я,
Когда,заглянув в глубину её глаз,
Такие увидел решимость и силу,
Каких не встречал я в мужчинах ни раз.
И кто устоит тут, в девчонку не влюбится.
Влюбился и я, только не было слов.
И с милой своею,случайной попутчицей
На край, был я, света, уехать готов.
Совсем не хотелось мне с ней расставаться.
Но родины голос настойчиво звал.
Любви и здоровья, и личного счастья,
прошаясь попутчице я пожелал.
И глядя во след уходящей машине
Я долго пытался девчонку понять.
Что тянет москвичку к тем горным вершинам,
В таёжную глушь и болотную гать?
На тяжкой работе не купишь здоровье.
Значительно проще его потерять.
А счастье, добытое потом и кровью,
Намучившись, сложно потом осознать.
Страны своей прошлой, наивные дети
На подвиги каждый был мчаться готов.
Но помнит ли родина с прошлых столетий
Романтиков семидесятых годов.