Чудит Москва во всей красе,
Волшебная столица!
А я - Иван, мне сорок семь,
И надо похмелиться.
Куда пойти? С чего начать?
Где обрести спасенье?
Бокал мечты весьма почат
И треснул, к сожаленью.
А был когда-то до краёв,
Сияя, переполнен...
Моя душа опять поёт,
Как ужин в скудный полдник.
А был когда-то попрочней
Чем та окаменелость,
Что кротко пряталась на дне,
Но оставалась смелой.
Прохожим людям невдомёк,
Как сердце истерзалось!
Я пил на завтрак кипяток,
Стремясь повысить градус!
Я валерьянку у котов
Просил, котов не встретив!
Продать бы синхрофазатрон
И возлиять столетья!
Но синхрофазатрона нет,
Как нет в квартире света!
Одна стезя доступна мне -
На кладбище, к поэту.
О, что есть кладбище? Сие
Почти непостижимо.
Там по-иному бытие
Течёт в московской жизни.
Там я мгновенно растворюсь
И, растворясь мгновенно,
В себя по-новому сольюсь,
Погостовдохновленно.
И то, что угнетало дух,
Тихонечко исчезнет.
Тогда в плену спокойных дум
Мне посвободней, честно.
Тогда покажется, вот-вот,
Есенин по аллее
Сейчас с Изрядновой пройдёт...
Я к ним помчусь оленем!
Я буду с ними говорить
О прошлом и грядущем!
Челом Сергею буду бить
И угощу ватрушкой...
Пускай видение моё
Волнительно растает,
Но дальше побегу вперёд,
Сомненья отметая.
А впереди поддатый тип,
На валенок похожий,
Читает у могилы стих,
Что написал Серёжа.
Жестикулируя, орёт,
Трясётся, чуть сбиваясь.
Очки в неистовстве сорвёт,
Трассируя словами.
На посетителей ворчит,
Меж строчек, постоянно,
По-дикобразьему фырчит
По-человечьи пьяный.
Сухой, как старый бомогол,
В одеждах кроманьонца.
В зрачках - тринитротолуол
И псевдоблагородство.
Прозренье озарит меня,
Сверкая в капиллярах:
Да это ж настоящий я,
Со стороны и рядом!
Но кто ж на кладбище сейчас,
К Есенину влекомый,
Прибрёл, чтоб разогнать печаль,
Дороженькой знакомой?
Кто ж на Ваганьково пришёл
К есенинской могиле?!?
Он обернётся. Это шок.
Как по мизинцу гирей!
Корявым пальцем погрозит,
Ехидно косорыля!
Мол, сколько лет и сколько зим,
Здорово, алколирик!
Оторопевши, ужаснусь!
Завертится пространство!
С Козловым-призраком сцеплюсь,
Охолоню засранца!
...Очнусь по темечко в росе,
В траве ночного бора.
Лишь я - Иван, мне сорок семь!
Бесспорное бесспорно.