За нос поводит, а после отпустит,
Будто и смех не дарила ветрам.
В небо посмотрит с неслышною грустью…
Он же кричит: «Никому не отдам!
Душу у дьявола с пазухи выну,
Кровь ей сдарю, сверх вручу и судьбу.
Только пускай лишь отступит кручина,
Что складки горькие морщит на лбу.»
Милая только взглянёт горделиво
Да поведет глазом вбок огневым.
А у самой до удушья тоскливо,
Плачь да хоть в ноги кидайся чужим.
БрОвей трагичный излом только вскинет
Да обернется медянкой ль, совой…
Лошадь как, в пене смертельной и мыле,
Вытянет шею – предел за чертой.
Окаменели как гибкие члены в песне надрывной –
Перст не шевельнуть.
Только косой машет ветер игривый,
Голову сонную клонит на грудь.
Ей продохнуть бы, набраться веселья! –
Только тот смех что вода в решете.
НА сердце сухо, как губы с похмелья,
НА сердце пуще расти маете.
Что ей жених, коль она не невеста,
Коль старый филин ей лютни замест…
Знать бы кто тоже из черного теста,
Кто Избу мерит, ходя сотни верст.
Нету девице и ночью покоя,
Зелие сонное глаз не берет.
Может быть это проклятье какое?
Да кто ж на ведьму тут порчу нашлет…
Травит себя, а сама каменеет,
Вот до колен уж доходит агат,
Холоден, гладок… А сердце немеет
У жениха. Разве ж он виноват?
Носит он ведьме и перья лебяжьи,
Сделал из пуха помягче перин…
НА грех любой – пусть словечко лишь скажет –
Он вмиг пойдет, только б камнь отступил.
Сам не заметил – душа почернела,
Бросилась в омут несчастной любви.
Ходит у ложа он, робкий, несмелый,
Басни заморские ей говорит…
Где уж там, где там, все хуже и хуже,
Лишь отворотит застыло лицо.
Что ей за финист, иль дьявол сам нужен?
Где же с руки обручально кольцо?
Лишь как услышит печальной свирели
С горки пустынной далекий напев –
Выгнется, встанет на локти в постели
Да волчьим воем той втОрит в ответ.
Мечется после, как с раной волчица,
Да в лихорадке сгорает… Народ
Всё говорит: «Как с такою жениться?
То ли отравит, то ль вскоре умрет.»
Только влюбленный не смог отступиться,
С нею последние дни все провел.
А вишь – зазноба его все дичится;
Только вздохнула, как час ей пришел.
Может и жаль ей, да только без тОлку…
Молвят в деревне: чем ведьм, нет верней.
Порчена ж сердцем – вдовела по волку
Белому с леса, что пал по весне.
Тяжко колдуньи, с мученьем отходят,
Только взял верный всю боль на себя.
Где-то по лесу теперь, вроде, бродит…
Ополоуметь недолго, любя.