***

                Счет придумали люди.

Резко одёрнул сюртук тонкотканный,
Черным когтём постучал по часам.
Возле крылечка он гость самозваный…
Ладно одет, а ходил к беднякам.
Только зачесан всегда в беспорядке,
Только топорщится шерсть бакенбард.
На Рождество он с улыбкой облатку
Не отвергал; не охотник до карт.
Если заходит – всегда ненадолго,
Да и не к каждому в двери войдет.
В жестах его есть повадка от волка:
Так насторожен, так песню ведет…
Ходит всегда по домам без коляски.
Трость из любви к серебру лишь носил.
Рыкнет порой на ребят для острастки,
Но добродушен – гостинцы дарил.
Он танцевать не любил и девицы
Локоть высокий не брали его.
Пр;чили в жены ему всё волчицу,
Но светлоглазый отшил остряков.
Вечно цепочка свисала у уха
От почти докторских круглых очков.
Сердце его было к щебету глухо –
Он из девиц не любил никого.
Да и не знали откуда он родом,
Кто приходился для гостя семьей.
Он приближался к двери тихим ходом,
Трижды стучал молоточек дверной…
Редко где дважды к порогу являлся;
В церкви нечасто видали его.
След его среди догадок терялся –
Он ни друзей не имел, ни врагов.
Вдруг на лугу увидали: во фраке,
Розы в петлице манжеты белей,
Туфли сверкают от солнца и лака –
Ряжен с иголочки… А полевей
Два музыканта бродячих со скрипкой
Да с флейтой Пана, бок о бок идут.
Он отвечает приятной улыбкой
И подпевает, коль песни поют.
Так они вместе дошли до опушки.
Скрылись три темных фигуры в ветвях:
Черный – как шах из игры, их ведущий,
Серых же двое – в дорожных плащах.
Зелень закрыла широкие спины,
Тихо сомкнулась за ними листва.
Где только делся тот гость нелюдимый?
Как подменили ступил в лес едва.
Их не видать, нет ни слуху, ни духу.
Кумушки тщетно их ждали вдосвет.
Слышен шум леса звериному уху
Да накрахмаленных п;хруст манжет…

А недалёко, близ хижины старой,
Скошенной набок от дерзких ветров,
Слышится голос кочующей стаи –
Знак примечательный местных воров…

Волк темно-серый из чащи выходит.
К черному фраку пристал мелкий сор,
А на руках тело кровью исходит.
В ;чах у д;вицы кроткий укор.
Белое платье свисает до пола –
Чьей шуткой злою в наряде невест?
Замерший, лес тишиною расколот.
Знает раскаянье ль спятивший бес?
П;лны безумья, тоски или злобы
Два желтых глаза в косматой шерсти?
И сирота из избушки в чащобе
Так непорочна, недвижна – что спит.
Морду лобастую волк наклоняет
К девушке тихой. Рукав весь в крови.
Нежно лоб к лбу… Он один только знает*:
«В стае нечетная!» - ветр так шумит.

*Он не убивал.