Чисты фанфары от вчерашнего витийства,
Зачехлены. Видать, не скоро позовут…
Такие времена – не бравши кнут,
Не подкупив, не совершив убийства-
Он в главной башне. Плут или не плут,
Монарх безродный, он умел казаться
Бродяге и вельможе не чужим,
Великими делами одержим,
Отдаст последний рубль за сто,
Тому, кто шапку вверх и вниз,
Кто пил до положенья риз
За здравие его и ширь плечей.
Сам не жалел чужого воска для свечей,
Опричников восславил и прощал,
Когда была не так точна праща,
И женам их оплачивал каприз.
Всегда прилюдно весел, жив, игрив,
Всех приближенных чем-то обагрив,
Доверив им же свой горшок ночной,
Он гарантировал стране полу-покой.
Чужих детишек на руках с теплом
В глазах, с улыбкой светлой на лице,
Подкидывал, трепал. И бил челом
Народу, тыкал палицей в руце
В ту сторону - задворок и границ,-
И башню заковал в глухой гранит.
… Все ж не любил открытого окна,
И, возвращаясь в башню половчей,
Со спящих дочек не сводил очей.
Да, нежность любящих тревожна и грустна…