День завершается выбоиной в стекле
И разветвлением трещин замысловатых...
Вглядываясь сквозь них, в заоконной мгле
Я различаю солнечные стигматы...
Солнце, одетое в розовый океан,
Будто бинтами обмотано кем–то наспех,
Выглядит плохо от кровоточащих ран,
Выигранных на бойнях крестов и свастик...
Солнце и сердце – Вечность и краткий миг
Чьей–то игры на клавишных или струнных
Нервах любви, или жалких подобьях их,
Так называемых, чувствах благоразумных...
Я обречённо верен своим Богам,
Тем, что по образу созданы и подобью...
Мне остаётся только покинуть храм,
Дабы не быть пришедшим к его надгробью...
Нет ни тепла, ни света в моём миру...
Ком зачерствевшей глины для некролога...
Имя Адам я по Воле Его беру,
А по своей же – лишаюсь ребра и Бога...
Вот она – плоть от плоти... А сердце – что?
Так, сердцевина неба, копилка боли,
Купол перевозящего шапито
С места на место смешные свои гастроли...
Плечи мои дрожат... У меня есть всё,
Чем только может владеть одинокий нищий,
Дом мой разбит дождями, но дух спасён...
Нет лишь тепла и света, но вдоволь пищи...
Ем полусвет от звёзд, полутень от лжи
Тёплой кофейной чашки в руке гадалки,
И начинаю бояться того, что скорее жив,
Чем не похож на живущего из–под палки
В этом миру, ограниченном широтой
Мировоззренья летящей на пламя совки...
Остановись, мгновенье, пока ты прекрасно! Стой
Прежде, чем Вечность не выдаст тебе кроссовки...