На Авалоне нуступает ночь.
Когда стаи забот-уток
улетают в направлении
перпендикулярном югу,
Часы и минуты приправленые
Кариандром и гвоздикой,
Пробираются очень туго
сквозь выстроенные в ряд
Тейлора желаний, ушки иголок.
Так наблюдатель-шелкопряд
спокоен, словно осколок
зимы, вынутый из сердца.
Ему интереса нет, и ломок
его миг, заполненый шелковицей.
И предназначен жизни срок,
сведенный к бенгальской пословице.
Не видит он замковых крышь
щекочущих предродовое брюхо тучи,
И не слышит скребущуюся мышь,
в уголке моей души, где кучей
свалены мгновения несбывшегося.
Умрет он. Так не и став могучей
и прекрасной бабочкой,
закутанный в самого себя, сгорит.
И останусь я над всеми И - точкой,
Расставленный. И буду дальше жить,
Над каждой строчкой,
оставленный.
{19/07/11}